И, главное, ушла, сгинула та нервозность и неуверенность, владеющая ею на кухне. Вместо этого появилось очень четкое, хоть и хрупкое пока понимание, что все они делают правильно.
Рот Лени захватил ее губы в плен, прикусывая их, проникая между ними языком. Его руки ловко справлялись с пуговичками на ее блузе, а вот фартук, похоже, ему вообще не мешал. Ксюша же просто насытиться их поцелуем не могла.
Он немного приподнял ее, разворачивая. Ксюша поддалась, пересела, оторвавшись от его рта лишь на пару секунд, позволив Лене стащить фартук ей через голову. Ее блуза уже была распахнута его стараниями. А под ней — тот самый черный кружевной комплект, который когда-то купила, поддавшись импульсу. Не готовилась и не думала сегодня, просто, видимо, он ей удачу приносил… У мужчины с губ сорвался жадный вдох, а глаза потемнели из-за того, что зрачки расширились, затопив радужку. И такое какое-то собственническое выражение вспыхнуло, от которого у Ксюши по спине мощная дрожь прошла, возбуждая и будоража еще сильнее.
— Сладкая моя! Потрясающая! — с восхищением выдохнул Леня, притянув ее вновь на себя, усадил сверху, а сам впился ртом теперь в ключицу Ксюше, начал расстегивать ее брюки.
Но и она не хотела отставать, тут же принявшись расстегивать рубашку Лени неловкими, заскорузлыми от засыхающей глины пальцами. Тянула ткань, а он позволял ей раздевать его.
С жадностью, которой от себя не ждала, прижалась своей кожей к его обнаженной груди. И, наконец-то (!), сделала то, о чем мечтала еще когда-то после пробежки: наклонившись, дорвалась ртом, языком, губами до его плеч, шеи. Прижалась своим животом к его, чувствуя, как напряженно поджимаются мышцы пресса Лени, когда ее язык добрался до его соска и обвел, оставив влажный след; как толкается в ее промежность его напряженный член, пульсацию которого ощущала и через слои еще оставшейся на них одежды.
— Господи, как давно мне тебя попробовать хотелось! — рассмеялась Ксеня, но даже не от веселья, а от избытка возбуждения, от куража, который голову кружил!
В вине, которым он угостил, дело? Нет! Точно знала, что те пару глотков — не при чем. Это все он — этот конкретный мужчина!
— Ты вкуснее шоколада, — чуть укусила Леню за плечо, заставив и его низко застонать и засмеяться разом.
— Спорный вопрос, сладкая, по мне, так это ты самая вкусная, — хрипло оспорил он это заявление, намотал ее волосы на свою ладонь и, запрокинув голову Ксюше, вновь напал на ее рот, будто и правда проверял вкус.
Алчно, горячо, но при этом и осторожно, не причиняя никакого дискомфорта. А Ксюша со своими руками совладать не могла: до каждого участка его кожи пыталась дотянуться, прикоснуться, погладить или сжать, впиваясь ногтями, когда Леня заставлял ее стонать, прикусывая и засасывая губы Ксюши.
И оба в один момент поняли, что достигли точки накала: терпения не осталось, рассыпалось, казалось, с тихим звоном в их ушах. Поцелуев и этих ласк уже невыносимо мало.
Леня опустил ладонь, расстегнул ее брюки, скользнул внутрь, пока не сдвигая кружево белья в сторону. И, черт, да! Она была такой влажной и горячей! Он и через ткань ощущал! Хотел бы пальцы в эту влагу окунуть, но, елки-палки! Черт его дернул ее лепке обучать! До сих пор же руки в глине!
Но и вот так, через кружево, ощущать ее желание и влажность — одурительно возбуждающе! О таком ярком и страстном ответе тела желанной женщины можно только мечтать, ей-богу! Растер эту бархатистую влагу по нежным складкам, не отрываясь ото рта Ксюши, не прекращая их поцелуя. Глотал ее стоны. Точно хотел знать, что не только у тела женщины, но и у нее самой нет никаких возражений от того, к чему они, со всей очевидностью, движутся.
— Ксюша?.. — прошептал ей в рот, чуть приподняв любимую и начав стягивать с нее брюки.
Хотел спросить «ты уверена», но она его опередила:
— Все нормально, у меня спираль стоит, Лень, — привстав, чтобы ему было удобней, Ксюша тоже решила избавить его от остатков одежды, похоже.
И у нее сомнений не имелось, судя по всему.
А вот он от этой фразы замер — как по голове бахнуло то ли догадкой, то ли пониманием, а то и просто откровением.
— Ксюш, а у тебя были другие мужчины, помимо мужа? До него? — перехватив ее руку, Леня с трудом отлепился от сладких и таких желанных женских губ.
Прижался лбом к ее лбу, заглядывая в глаза Ксени. Но не остановил своих поглаживай ее горящей плоти. Да и сам, привстав, помогал ей с него джинсы снимать, белье. Не собирался тормозить, просто хотел знать…