Не сведёт счёты с жизнью Хаусдорф, ибо никто не будет отправлять его с семьёй в концлагерь, поскольку Гитлер наперёд узнает, как бесславно закончится его жизнь и предпочтёт заниматься живописью, рассчитывая на успех, хотя бы и посмертный.
Но сможет ли такое возвращение изменить судьбу людскую? Не уподобится ли оно обретению вновь женщиной утраченного девства, о чём рассуждает столь увлечённо Дамиани в «De divina omnipotentia», коль уж ей суждено потерять его вновь?
Ведь, в конце концов, человек, да и весь род людской, свободны в своих поступках, но свобода эта кажущаяся, поскольку развёртывается в строго очерченных рамках, которые, подчас, не предоставляют ни малейшего выбора.
Минус Борхес
Даже поклонники альтернативной литературы не могут похвастать осведомлённостью о творчестве российского писателя Глеба Сергеевича Хлебникова. Что уж говорить о поклонниках литпопа (поплита)?
Между тем, тот факт, что его практически никто не знает, не означает, что оно не существует, или, выражаясь более современным языком, чего нет на первой странице поисковика, не является в обязательном порядке не существующим.
Впрочем, перейдём от рассуждений абстрактного характера к Хлебникову. Творчество российского писателя напоминает творчество Борхеса – небезызвестного латиноамериканца, оказавшего, как говорят, некое влияние на нынешнюю литературу – но со знаком «минус», если, конечно, можно так выразиться вообще применительно к литературе.
Поясню свою мысль. Фактически писатель бесстыдно копирует Борхеса, придавая событиям, происходящим в новеллах этого писателя российский антураж, однако всё, начиная от названий рассказов и имён героев переиначивается на свою противоположность.
Например, в рассказе «Север» (в противоположность борхесовского «Юга»), главный герой Степан Головин – дальний родственник по нисходящей линии Ивана Ильича Головина, чиновника по судебному ведомству, – выйдя из больницы после тяжелейшей лёгочной инфекции, отправляется из столицы не на юг, в отличие от Хуана Дальмана, героя рассказа Борхеса, а на север – ни больше, ни меньше как к центру холода – якутскому Оймякону, где в наследство ему от двоюродной прабабки достался дом. Впрочем, это даже и не дом, а скорее сарай, горделиво названный бабулей «дачей».
В рассказе, так же как и во всех иных опусах писателя, присутствует до малейших деталей противопоставление Борхесу. Так, Стёпа, протагонист произведения, с увлечением читает не «Сказки тысячи и одной ночи», а «Записки о камне». Перед поездом до Иркутска, откуда он должен вылететь на самолёте в Якутск, он вспоминает о том, что неподалёку от вокзала в кафе на улице, расположенной недалеко от площади трёх вокзалов, живёт миниатюрная белая собачка, не позволяющая себя гладить и яростно кусающая любого, кто пытается приблизиться к ней.
Фразы Борхеса переиначиваются, хотя, вопреки замыслу Хлебникова, не всегда получают противоположный смысл.
Например, высказывание «действительность любит симметрию и некие анахронизмы» заменено на «действительность любит асимметрию и своего рода событийную актуальность». Предложение, описывающее ощущения протагониста «Юга» во времена пребывания в лечебнице: «в эти дни Дальман проникся ненавистью к своей личности, он возненавидел свои телесные нужды, свое унижение, пробивавшуюся щетину, которая колола ему лицо»; изменено на: «в эти дни Головину было совершенно наплевать на свою личность, свои телесные нужды, свою беспомощность и связанное с ней унижение, а также и на пробивавшуюся щетину, коловшую ему лицо».
Концовка рассказа «Север» схожа с финалом «Юга», оставляющего читателя наедине со своими мыслями, однако, как я уже ранее говорил, переносится на русскую почву.
На одной из станций Восточно-Сибирской железной дороги, название которой писателем не уточняется, но, скорее всего, речь идёт о станции с символическим названием «Зима», Степан выходит из поезда, который не доезжает до Иркутска в связи с ремонтными работами железнодорожного полотна, и, решив подкрепиться, заходит в «Пельменную № 1», где его начинают задирать развлечения ради так называемые «гопники» – мастерá «заточки и пера».
В конце писатель также стремится по возможности противопоставить написанное им сотворённому великим аргентинцем. Так, сообщив о наличии в кафе шумной компании парней, отдыхавших, по сути, за счёт других посетителей, Г. Хлебников обрисовывает персонаж женщины, недвижно сидевшей на полу пельменной возле стойки, прислонившись к ней.