- Я осмотрю раны, как только мы устроимся, - так же тихо, но сосредоточенно проговорила крошка Мия, которая оставалась слишком бледной и совершенно измученной, но такой стойкой и смелой, что сердце щемило от ее доброты и благородства, когда я думала о том, что Кадьяки полюбили бы ее как все Берсерки, если бы только узнали немного лучше, потому что она была идеальной женой своего великого Короля Кадьяков – верной, преданной, стойкой, смелой, готовой пойти с ним хоть на край света, чтобы всегда быть рядом, поддержать и заштопать все самые страшные и кровавые раны.
Хотела бы я со временем стать такой, как она!
Чтобы не бояться крови и боли своего любимого, и твердо стоять на ногах рядом с ним, что бы не происходило вокруг!
- Мы в порядке, сестренка, не переживай даже! – широко улыбался Янтарь, подмигивая как всегда задорно и оптимистично, даже если прихрамывал и его левая рука плетней болталась у тела.
Скоро мы нашли ту самую расщелину, которая могла бы стать домом с отдельными комнатами без окон и дверей, зато с надежными каменными стенами и потолком, куда не проникал сквозящий ветер и летящие снежинки.
- Ты в порядке? - покосился Ледяной на Вульфа, для которого подобного рода походы стали первыми в жизни, криво, но довольно усмехнувшись, когда парень восторженно охнул, не сразу в силах передать все свои эмоции от увиденного и услышанного, - Раны не трогай, они сами заживут со временем. А ты куда собрался?!
Сидя на Нефрите возле полыхающего огня и не в силах убрать свои руки от его горячей ароматной кожи, я испуганно обернулась на рык Отца, видя, как тот кинулся к Карату, который уже почти растворился в полумраке подступающих сумерек, как всегда не говоря ни слова о своих планах, но останавливаясь сейчас лишь для того, чтобы подчеркнуто безразлично дернуть своим мощным плечом:
- Немного исследую местность.
- И это мне говорит тот, кто знает каждую травинку своей земли и все близлежащие территории? - скрестил на своей груди ручища Ледяной, выгибая насмешливо и подозрительно свои широкие брови.
Но Карат остался верным себе, не сказав ничего, лишь чуть дернув кончиком губ, растворяясь в темноте, словно его и не было под недовольное бурчание Отца, и мягкий смех Сумрака, который подошел к Ледяному, чтобы похлопать ладонью по его плечу:
- Оставь его, друг мой! Карат знает, что делает. Всегда знал.
- …куда пошел отец?
От голоса Нефрита мое сердце дрогнуло радостно и восторженно, на секунду даже задохнувшись!
ОТЕЦ!
Он впервые назвал Карата своим Отцом, тут же застыв и смутившись, скорей всего почувствовав мои эмоции, которые я никак не могла обуздать в себе, как бы не кусала губы, чтобы не улыбаться во все зубы, с облегчением слыша рокочущий голос Янтаря:
- Надеюсь, он пошел за едой!
- Лучше бы тебе язык контузило вместо руки! - усмехнулся Туман, потирая окровавленное плечо, но глядя на вечно голодного Янтаря так по-доброму, что рассмеялись все приглушенно и наверное даже облегченно.
Все закопошились, присматривая за костром, о чем-то тихо переговариваясь и пытаясь насладиться моментами тишины…а еще стараясь не думать о том, что будет на рассвете.
Растянувшись на своем Нефрите и крепко обнимая его руками за мощный торс, я слушала его ровное и глубокое дыхание, касаясь губами гладкой горячей кожи, даже если понимала, что нельзя и не тот момент, чтобы предаваться страсти.
Я любила его так сильно, что не могла передать это словами, не смогла бы передать даже кончиками пальцев, которые скользили по его коже, ощущая, как напрягаются его тугие мышцы и меняется дыхание.
-…как я смогу отпустить тебя?...
Слыша, как его дыхание изменилось и сильные пальцы сомкнулись на спине, я не чувствовала облегчения, боясь пошевелиться и понять, что минуты нашей близости пройдут слишком быстро и наступит страшный момент, когда ему нужно будет уходить.
- Старшие сыновья королей всегда становились приемниками отцов и наследовали трон и силу рода. Младшие же должны были оберегать трон и своего брата, как главную ценность. Когда они достигали наивысшей силы, на их грудь наносили раны, которые не заживали долгое время и оставались шрамами. Особый знак верности королю и воинской силы.