Выбрать главу

Ко мне подходит женщина с лучистыми глазами и волнистыми темными волосами и, назвавшись Шенни, дочерью Шенла, садится рядом. Поворошив костер, она подбрасывает в него несколько веток.

– Ты ищешь меч, – вдруг заявляет она.

Я напрягаюсь.

– Откуда ты знаешь?

Выражение ее лица невозможно истолковать.

– Ты веришь, что меч света сделает мир таким, каким он был когда-то?

Я киваю, гадая, хочет ли она поделиться со мной сведениями или мудростью.

– Природа и человек должны сосуществовать в гармонии, хотя людям это часто оказывается не по силам. Мне понятно твое стремление исправить злодеяния предков, но и Белый Нефритовый меч, и Обсидиановый меч подчиняются зову Похитителя Жизни.

В ее словах нет предупреждения.

Белый Нефритовый меч, также известный как меч света из-за его очищающей силы, давно затерялся в мифах и легендах. Много веков его никто не видел, и в исторических текстах, с которыми мне удалось познакомиться, нет ни намека на его нынешнее местонахождение.

А Обсидиановым мечом пользовался мой прадед для завоевания новых земель и расширения Империи. Это оружие намного чаще мелькает на страницах истории. Его темные деяния можно наблюдать по тянущемуся за ним кровавому следу, сдобренному ужасом. Как говорят, этот меч погребен где-то в песках. Если нынешний Похититель Жизни не на моей стороне, то, завладей он этим оружием, сможет наделать много бед.

– Я понимаю, о чем ты, – обращаюсь я к Шенни, – но меч света – единственное, что способно уничтожить распространяющуюся по нашей земле темную магию. Я должен найти Похитителя Жизни, чтобы он, в свою очередь, отыскал меч. Я готов пойти на такой риск.

Шенни жестом просит меня дать ей руку, и я повинуюсь. Она проводит пальцем по линиям на моей ладони. Выражение ее лица сейчас такое же, какое было у предсказательницы из Шамо, как будто она знает что-то, мне неведомое.

– Я вижу надвигающийся хаос и борьбу за выживание, которая охватит все народы. Красная нить судьбы связывает тебя и Похитителя Жизни, но что это за судьба… сказать трудно.

– Я сам вершу свою судьбу.

Она улыбается.

– Знаешь, мы все еще иногда говорим о нем.

Теплота в ее голосе удивляет меня.

– О ком? – растерянно спрашиваю я.

– О златооком мальчике, который мог призывать такие сильные ветры, что песок дрожал под его ногами и поднимался к небесам.

Я царапаю языком о зубы и ощущаю вкус крови. Боль позволяет сосредоточиться и отгоняет воспоминание о том златооком мальчике.

О потерянном лице, которое некогда было моим.

Притворяясь, что не понимаю, о чем речь, я фальшиво смеюсь, но Шенни бросает на меня проницательный взгляд, тем самым показывая, что ей известно, кто я такой. Лгать не имеет смысла.

– Того мальчика больше нет, – тяжело роняю я, словно бросаю в реку камни, и правда грузом ложится на душу.

– Все мы несем бремя прошлого, но и радости тоже. Лишь те, кто предпочитает закрывать глаза на самих себя, забывают о том, что некогда существовало и продолжает существовать по сей день в душе. – Она легонько похлопывает себя по груди, показывая, где именно. – Дружеский совет для человека, который ищет то же, что и ты: всегда помни, что твое сердце – это не слабость.

Я молча смотрю на угасающие угольки костра.

Возможно, Шенни в самом деле видит будущее. Мое будущее, уготованную мне судьбу. Возможно, за доспехами она сумела рассмотреть мальчика, которого нужно спасти.

Глава 8

АН

Ветер хлещет меня по лицу, точно хлыстом, когда мы несемся в ночь, подальше от поля трупов. Лейе неутомимо понукает коня, а я крепко цепляюсь за него, стараясь выбросить из головы картины яростной битвы и жестокости, коим сегодня стала свидетельницей.

Вроде Лейе и спас меня от жаждавшего моей смерти тяньсай, но я не могу отделаться от странного ощущения, что сам священник пугает меня куда сильнее. Порожденное им пламя поглотило моего обидчика целиком. Я до сих пор не в силах забыть испуганный взгляд тяньсай, его крики в агонии и сладковато-приторный запах горелой плоти. От потрясения я лишилась дара речи, и Лейе пришлось чуть не волоком тащить меня в лес, где обнаружилась лошадь, которой чудом удалось избежать бойни.

Я не видела, что сталось с лейтенантом Бао или со священниками. Не знаю, выжил ли хоть кто-то.

Раненая нога замерзла и кровоточит. Я пытаюсь держаться прямо, вцепившись в балахон Лейе, но постепенно моя хватка слабеет. Наконец, когда я заваливаюсь на него, священник останавливает лошадь и спешивается.

Прежде чем я успеваю запротестовать, он берет меня на руки и укладывает на землю, прислонив спиной к стволу дерева.