— Тише, тише….. - зашептал Нефрит, бережно поднимая меня над полом, чтобы я могла обхватить его мощную шею своими дрожащими руками и уткнуться в нее носом, дыша лишь им и стараясь не думать ни о чем…хотя бы временно!
— Дочка, ты зря так боишься! Ничего страшного еще не произошло… — начал было мягко и осторожно Карат, вот только договорить не успел, потому что тут же рявкнул Отец:
— Ая сразу говорил, что нечего им здесь делать! Кто меня слушал?! Никто! Вот теперь! НАТЕ!
Думаю, что когда воцарилась звенящая тишина, это Карат кинул свой красноречивый убийственный взгляд на старого доброго друга, чтобы тот прикусил свой громкий язык хотя бы на время, продолжив все так же спокойно, размеренно и умилительно мягко, словно он мурлыкал колыбельную, укачивая мои расшатавшиеся нервы:
— Отныне ты жена Берсерка и скоро привыкнешь к тому, что постоянно что-то будет ломаться, кто-то будет драться и вопить.
Думаю, что последнее относилось к Ледяному, который что-то недовольно забурчал себе под нос, делая это непривычно тихо, отчего я чуть улыбнулась, выглядывая из-за плеча своего мужа на того, кто был нашим вторым отцом, и смотрел на меня сейчас так тепло и ласково, улыбнувшись шире, когда я растерянно прошептала:
— …так много крови…
— Разве это много? — хмыкнул Отец, но тут же притих от одного только взгляда Карата. брошенного им из-под веера иссеня-черных ресниц, принявшись деловито устраивать бесчувственных Янтаря и Тумана прямо на полу, куда я категорически не хотела смотреть, но глаза словно делали все наперекор вопящему разуму, когда я содрогаясь видела на теле двух огромных Беров отчетливые следы от клыков.
Нет, это были не те раны, которые ужасали меня на могучем теле Лютого.
Словно их кусали по какой-то системе.
Как раз там, где были рваные глубокие раны от когтей.
Карат проследил за моим взглядом, осторожно кивая и говоря приглушенно и осторожно, словно ожидая от меня сейчас бурной истерики:
— Это мы сделали. Нужно было пустить кровь, чтобы вышло как можно больше яда.
— У Беров свои методы лечения, — улыбнулась мне Злата быстро, но с трудом сдерживая в себе явно сквозившую панику и боль за своего раненного мужа. который продолжал сидеть в одной позе у стены, дыша глубоко и ровно, словно собирался заснуть.
-..это я уже поняла, — прошептала я. когда последним в дом вошел Север огромный, взъерошенный и с большими зрачками, первым делом отыскав глазами суетившуюся у костра Мию, а затем переведя тяжелый пронзающий взгляд на нашего нового чудо-Бера, глядя так, словно пытался просканировать его насквозь.
Я почувствовала, как напряглось тело Нефрита под моими ладонями, и он вытянулся и застыл в какой-то выжидающей позе. явно готовый оттаскивать своего синеглазого брата от того, кто и сейчас продолжал стоять рядом с Мией. рассматривая ее открыто и с неприкрытым интересом.
Знаете. вот так смотрят дети, впервые увидев новогоднюю елку с красочными яркими шарами и сверкающей гирляндой, которую хочется всю обсмотреть и обвертеть, чтобы понять, как это устроено и по какой причине так красиво и загадочно работает!
Вот только едва ли это понимал Север, потому что его черные брови сошлись на переносице, и Отец тут же оказался рядом. преграждая путь и упираясь большими сильными ладонями в напряженную грудь Берсерка, который если дернется в эту секунду, то разнесет наш шаткий домик до самых камней:
— Так Спокойно! Новенький, а ты тащи сюда свои булки!
ЕЙ-богу, я прыснула от смеха, видя, как лицо чудо-Бера удивленно вытянулось. когда он пытался понять, что именно от него хочет великий Король рода Полярных. к чьему жаргону сложно было привыкнуть с первого раза, особенно когда ты не понимаешь, что такое булка, как она выглядит и откуда растет!
— К ним подойди, — устало выдохнул Лютый, кивая головой на Отца. что было более понятно в данной ситуации, и мужчина повиновался без промедлений, спокойно и бесстрашно вставая по другую сторону от Отца, как раз напротив Севера, чьи глаза пока не становились добрее.
— Имя то у тебя есть?
— Я Берсерк Малахит. сын Бера Лазурита, — отчетливо и гордо произнес своим двойным голосом мужчина, глядя прямо в глаза Отцу, которому пришлось встать в пол оборота к обоим, чтобы видеть их перед собой. и усмехнуться. покосившись на Карата- Вот единственное за что уважаю Кадьяков, что вы чтите наши древние законы и учите своих детей этому! — не дожидаясь ответа Карата на свои слова, Отец перевел взгляд на Малахита, окинув его с лукавым интересом. — И сколько ты в состоянии перехода?