— Север не предавал наш род! — зарычал угрожающе мой Нефрит, заставляя мое сердце нестись галопом от жуткой и разъедающей кровь смеси паники и восторга, потому что теперь и его голос звучал с той двойной ноткой, как говорил Малахит, отчего становилось ясным, что он стоит на тонкой грани обращения в смертельно опасного хищника, от которого не нужно было ждать пощады.
— Подожди. — чуть повернул голову Север по направлению к Нефриту, чье дыхание становилось все более отрывистым и шумным, — Дай им высказаться.
— Ты взял себе в жены человеческую женщину! Оставил нас со своими проблемами и ушел в земли тех, кого мы испокон веков считали своими заклятыми врагами! А теперь стоишь перед нами и просишь оставить в живых тех, кто не нашей крови!
Я тяжело сглотнула, кожей ощущая, что обстановка накалилась, как паяльная лампа в руках маньяка!
Теперь своей ярости и ненависти не сдерживал никто, отчего поднялся жуткий рык буквально со всех сторон, который утопил все робкие звуки притихшего леса на много километров вокруг и заставил наш хрупкий покосившийся домик содрогнуться и мелко задрожать от низких вибраций.
— Да ваш чертов род самое лучшее доказательство тому, что лучше жить с братьями по духу, чем рядом с собственным родом мать вашу!й! — рявкнул Отец так, что заглушил рычание нескольких десятков воинов Кадьяков и собственных детей. — Вы же только и умеете, что хитрить, да убивать!
Вообще то я была на стороне отца в каждом его рыке, но видимо вслух он сказал это зря, потому что рычание только усилилось в разы, а некоторые из Кадьяков, что стояли до этого, словно манекены, стали приходить в движение и явно не с самыми добрыми намерениями.
— Наш род не касается Полярного! — рявкнул кто-то из Кадьяков с таким ожесточением, что у меня почему-то свело на секунду зубы, потому что я хотела крикнуть им всем вместе взятым, что наша семья самая лучшая и душевная, даже если с точки зрения самих Беров она была совершенно неправильной и нелепой!
Я бы кричала об этом до хрипа!
Кричала до тех пор, пока мой голос не пропал, и легкие не загорели бы от натуги!
Чтобы только они оставили нас всех в покое и не трогали наших мужей, а занимались дальше своими интригами, законами и кровавыми правилами, от которых становилось страшно и жутко, даже не вдаваясь в особенные подробности.
И как это обычно и бывает в жизни — сколько бы не готовишься, а все равно даже самая ожидаемая вещь всегда происходит внезапно, словно взрыв атомной бомбы…при чем с таким же оглушительным грохотом и яркими вспышками перед глазами. когда казалось, что твой мозг взлетел куда-то вверх, шарахнулся о твердый небосвод, где-то там треснул и осыпался блестящими снежинками прямо на нос.
Если бы я только могла увидеть, кто именно дернулся первым из Кадьяков.
Хотя… собственно, какая разница кто из них полетел первым на полукруг из наших родных Беров, когда вокруг были одни враги пусть и единой крови с Севером и Нефритом!
И в тысячный раз я поразилась той скорости и силе, с которой Север откинул от себя черного медведя, при этом не пытаясь ничего ему сломать, вырвать или повредить, не допуская к своим братьям.
Но процесс был запущен.
Стоит тонкому ручейку лавы вытечь из горы, как за ним хлынет волна.
Это было неизбежно.
А еще я никогда не думала, что лава бывает черной…
Но она накатывала волнами снова и снова!
Стоило нашим Берам откинуть одну волну от себя, как вторая уже была на подходе, как и третья, а за ней и четвертая.
Мне казалось, что земля под ногами сотрясается и скоро начнет трескаться или расходиться по швам, где под слоем снега выползет величественно и неспеша лава, которая поглотит нас всех, не оставляя от этого клочка земли, пропитанного ненавистью и яростью тех, в чьих жилах кипела черной лавой их огненная кровь, совершенно ничего кроме пепла. Все было слишком быстро!
Слишком громко!
Оглушенная рычанием и грохотом собственного сердца, когда среди черных медведей я пыталась увидеть лишь одного единственного родного, я не сразу услышала крик Звезды:
— Все вон! Быстро из доман.
Едва ли кто-то из нас с девочками смог бы двигаться так быстро, как это делали Малахит и Звезда, истерично взвизгнув, когда меня просто подхватили буквально за шкирку. выдергивая в летящую колючими снежинками пургу, рев и рычание. И оглушительный грохот за спиной под стон ломающегося дерева, когда к жалящим снежинкам тут же примешалась вековая пыль и миллион щепок, оседающих на волосы и кожу.