Шаэ не сомневалась, что Горные переводят средства от продажи нефрита и «сияния», полученные от Ийло, через дочерние и подставные компании, а эмбарго запретит любым кеконским компаниям вести дела с увивскими.
– Горные контролируют в Королевском совете на шесть мест больше, чем мы, – указал Хило.
Шаэ удивилась, что он это помнит.
– Значит, нужно получить голоса независимых и членов Совета от мелких кланов, – ответила Шаэ. – И мы их получим.
Она была права. Через несколько часов после заявления Вуна от имени Равнинных Шаэ доложили, что пресса и широкая публика положительно оценили законопроект, его поддержали даже несколько законодателей от Горного клана. Страна ждала введения более строгой политики, чтобы обезопасить Кекон от угроз Вялотекущей войны, наступающей, казалось, со всех сторон.
Шаэ позволила себе улыбнуться. Она положила ногу на стул и помассировала – боль разливалась до икры. Даже Горные не смогли бы остановить мчащийся на всех парах поезд всеобщих чаяний. Сторонники Равнинных в правительстве вскоре введут закон в действие вместе с планом Хило по реформированию армии. Клан значительно улучшил свой облик в глазах населения, и Айт Мада едва ли могла что-то противопоставить, не рискуя выглядеть лицемером и разозлить собственных сторонников.
Но хорошее настроение Шаэ длилось только до конца рабочего дня, когда к ней пришел нежданный посетитель. На фотографии, стоящей на столе Вуна, Кийя была юной невестой с сияющей улыбкой и длинными волосами, выбившимися из-под стильной красной шляпки. Женщина, которая вошла в кабинет Шаэ и села напротив, была в простом черном свитере с высоким воротом, а сердитое выражение лица подчеркивало синяки под глазами и тонкие, плотно сжатые губы.
– Кийя, – сказала Шаэ, неприятно удивившись. – Что привело…
– Я ухожу от мужа, – прервала ее Кийя. – Он слишком благороден и слишком труслив, чтобы просить о разводе, так что придется мне. Хочу, чтобы вы знали – это было мое решение. Не вы забрали его у меня, я отдаю его сама.
Шаэ молчала целую минуту.
– Я этого не хотела, – наконец ответила она. В голосе звучало скрытое облегчение и угрызение совести. – Поверьте, я не стала бы пытаться разрушить ваш брак.
– Значит, вы еще более жестоки, чем я думала. Я могу понять, если вы решили забрать кого-то у более слабого. Я готова смириться с тем, что потеряю мужа из-за более достойной женщины. А по вашим словам, вы даже не задумывались о том, что делаете, и все произошло случайно.
Подбородок Кийи на мгновение задрожал, но потом она подняла голову и посмотрела Шаэ в лицо:
– Всем известно, что мой муж проводит почти все свое время рядом с другой женщиной, и не только потому, что он на нее работает. Все мужчины смотрят на сторону. Когда я была маленькой, отец и братья никому не позволяли меня обижать. Они выставили одного моего приятеля, когда тот опоздал на свидание в кино. А теперь я унижена и несчастна, но они твердят, чтобы я не наживала врагов в клане, скандаля с Шелестом. И пытались уговорить меня не уходить от мужа, потому что Вун Папи достиг таких высот в клане, и это идет на пользу семье.
В глазах Кийи стояли слезы злости.
– В понедельник у меня был день рождения. Папи ушел с работы пораньше, мы собирались провести вечер вместе. Но стоило вам позвонить, и он тут же ушел, не сказав ни слова. Даже не сообщил, куда идет и когда вернется. Даже не взглянул на меня. А теперь приходит домой только поспать и принять душ, а потом снова уходит. И говорит только, что это по делам клана.
Шаэ почувствовала, что ее лицо пылает.
– Мне жаль. Это был срочный вызов. Я полагаюсь на вашего мужа в важных делах, нет второго такого столь же верного и надежного человека. Он был мне нужен. Да и сейчас тоже.
– Мне он был нужен больше, – выплюнула Кийя. – Я не Зеленая кость, в отличие от вас, но мне пришлось отдать клану четыре года жизни, которых уже не вернуть.
Она встала и пошла к двери.
– Кийя. – Шаэ презирала себя за то, что это говорит. – Я могу что-нибудь для вас сделать? Хоть что-нибудь?
Жена Вуна остановилась и медленно обернулась, словно вопрос застал ее врасплох.
– Коул Шаэлинсан, Шелест Равнинного клана, – сказала она, – оставь меня в покое, чтоб ты сдохла.
Глава 12
Новая работа
Беро арестовали и бросили в тюрьму. Конечно, ему не повезло – впрочем, как всегда. Недавно установленная камера перед спортмагазином в квартале Молоточек записала Беро, идущего с баллончиками краски и монтировкой за спиной. А на той неделе жанлунская полиция как раз устроила облавы, поддерживая порядок во время митингов протеста против расширения эспенской военно-морской базы. Тадино слег с желудочным гриппом, и Беро даже не с кем было разделить вину, когда его увели в полицейский участок.