Мэй неопределенно пожала плечами.
— А что именно подвигло тебя стать частным детективом? — спросил Япин, подкладывая на тарелку Мэй несколько кусочков нарезки.
— Для меня это был естественный выбор. Ведь прежде я работала в полиции, а когда уволилась, решила, что смогу выполнять ту же работу самостоятельно.
— Почему ты ушла из министерства?
— Долгая история, и вообще мне не хочется говорить на эту тему.
— Понятно, — сказал Япин.
Красное вино прекрасно сочеталось с маринованными утиными язычками, острыми и аппетитными. Япин придвинулся ближе.
— Расскажи мне подробнее о своей работе, — попросил он. — Что конкретно ты делаешь? Подслушиваешь телефонные разговоры?
Мэй засмеялась:
— Нет, это противозаконно. Как, впрочем, и заниматься частным сыском. Но мы, детективы, нашли лазейку в законодательстве. Да, иногда приходится следить за людьми, фотографировать без их согласия, снимать на видеокамеру.
— Ага, вспомнил, ты увлекалась фотографией, особенно на природе. Но твоей маме это не нравилось. Ей хотелось, чтобы ты больше бывала на людях, а не за городом.
Упоминание о матери пробудило в Мэй беспокойство, как камень, брошенный в стоячую воду. Она вдруг услышала пение Гуана; тот обхватил за талию некрасивую официантку и заливался соловьем. На диване надрывался брошенный им пейджер — очевидно, его жена начинала сердиться. Сестрица Хуэй горячо обсуждала что-то с мужчиной-дирижером. Плейбой с подружкой снова принялись целоваться и хватать друг друга за что попало.
Япин не заметил перемены в настроении Мэй.
— Помнишь, как мы ездили в горы? Ты фотографировала дикую природу и приходила в такой азарт, что совсем обо мне забывала. А наши пикники! Помнишь, мы еще возили с собой алюминиевые фляжки с фруктовой шипучкой? Конечно, в ней не содержалось ни грамма натурального сока, одна химия — и, наверно, вредная для здоровья, как думаешь? — но теперь мне так хочется снова ее попробовать! Я спрашивал этот напиток повсюду с того дня, как приехал, но, похоже, его больше не производят.
Подали чай, но Мэй уже ничего не хотелось.
— Извини, но мне пора домой. — Ей вдруг стало нестерпимо грустно при мысли вновь остаться в одиночестве. — У меня маму положили в больницу. Завтра надо встать пораньше, чтобы навестить ее.
— Что с ней?
— Инсульт. Врачи говорят, возможно, она не поправится.
— Прости, не знал.
— Мне очень хотелось бы остаться и поговорить, но… — Мэй опустила свои длинные ресницы. — Жизнь постоянно заставляет делать трудный выбор.
— Позволь, я отвезу тебя домой, — поднялся Япин.
— Нет, тебе нельзя покидать друзей. Они пришли, чтобы увидеться с тобой.
— Ладно, тогда возьми мою машину. Водитель тебя доставит куда скажешь.
Он протянул ей руку, и Мэй подала свою. Глядя ему в глаза, она почувствовала, как сила води оставляет ее. Прикосновение его теплой ладони пробудило в ней желание.
— Ты что, уже уходишь? — Сестрица Хуэй вместе с дирижером поднялись с дивана.
— У Мэй серьезно больна мать, — объяснил за нее Япин. — Утром ей надо навестить ее в больнице.
Плейбой и его неразлучная спутница ненадолго разомкнули свои объятия, чтобы попрощаться с Мэй. Гуан продолжал петь, вцепившись в официантку и заливаясь пьяными слезами; вывести его из этого состояния не представлялось возможным.
Япин попросил официантку с длинными волосами передать водителю, чтобы тот подогнал машину к выходу. Сказав остальным, что скоро вернется, он взял пальто Мэй, и они вместе вышли из банкетного зала.
Дискотека уже закончилась, танцующие разошлись, коридор опустел. Мэй и Япин шагали бок о бок.
— Завтра вечером я возвращаюсь в Америку. Мы сможем встретиться до моего отлета?
— Не знаю.
— Хочешь, я отвезу тебя завтра в больницу?
— У меня есть машина.
Они шли молча до самого атриума. Каблучки Мэй застучали по мраморному полу. Прозрачные лифты застопорились на нижнем уровне. Огромный пустой вестибюль светился, как хрустальный дворец.
— Мне хотелось бы объяснить тебе, почему я женился на той женщине, — произнес наконец Япин, тщательно подбирая слова. Мэй просто чувствовала, как они застревают у него в горле. Похоже, он долго готовился к этому важному для себя разговору.