— Вы только посмотрите! Разъезжает на собственном автомобиле и опаздывает! Мы уже сорок минут тебя ждем! Дину пришлось отвести Крошку По в парк, чтобы она там побегала. Знаешь, четырехлетий ребенок, как собачка — укусит, если не выгуляешь!
Сестрица Хуэй немного сбросила вес, и теперь обозначились ее формы, о существовании которых Мэй и не подозревала. Подруга явно гордилась обретенной фигурой и нарядилась в яркое узкое платье.
— Извини, — виновато пробормотала Мэй, — проспала.
— Вот вам последствия беспорядочной жизни застарелой холостячки! Замуж тебе надо! Станешь дисциплинированнее.
Сестрица Хуэй взяла Мэй за руку, и они зашагали в парк, как две давние подружки на прогулке. Легкий ветерок волновал высокую траву, выросшую на дне пересохшего озера. Меж деревьев мелькали полуразрушенные колонны. Вдоль извилистых дорожек высились кучи каменных обломков. Некоторые историки утверждают, что по красоте Летний дворец императора не уступал Версалю, пока британские и французские войска не сожгли его во время Второй «опиумной войны» двести лет назад. Мэй знала по фотографиям, как выглядит Версаль, но, стоя сейчас среди развалин Летнего дворца императора, не могла представить себе его былого великолепия.
— Ну, как жизнь, принцесса? — Сестрица Хуэй, как обычно, держалась бодро и весело.
— Почему ты всегда дразнишь меня принцессой?
— Если бы ты, работая в министерстве, вышла замуж за одного из своих принцев революции…
— Только не заводи все с самого начала!
— Ладно-ладно! — Сестрица Хуэй вскинула руки в знак примирения. — Расскажи, как работается на новом месте.
— Работается хорошо. Много посетителей. Людям нужно и то, и другое. Складывается впечатление, что у них на уме нынче две главные заботы — деньги и любовные романы.
— Неудивительно! Богачей развелось, что тараканов! Посмотри, на каких машинах ездят! В наше студенческое время мотороллер считался верхом роскоши! Помнишь Лянь? Ее приятель катался на мотороллере, так мы все считали его уголовником!
Они рассмеялись.
— Я рада, что у тебя наконец налаживается жизнь, — сказала Сестрица Хуэй. — Ужасы, через которые ты прошла в министерстве, не для твоей тонкой натуры.
Мэй кивнула и попыталась улыбнуться.
Дорожка раздвоилась, обегая холм. Женщины сошли с нее и начали взбираться по склону, отчего обеим скоро стало жарко.
— Ну и пекло! А ведь еще не лето! В этом году явно что-то перепуталось на небесах!
Сестрица Хуэй запыхалась. Мэй чувствовала под ногами сухую ломкую траву. С верхушки холма им открылась лужайка в долине. На ней расположилась компания отдыхающих.
— Сюда мы приезжали обмывать наши дипломы, — сказала Сестрица Хуэй, подставляя лицо ласковому солнцу. — Помнишь?
В центре лужайки валялась большая мраморная раковина, когда-то украшавшая резную чашу древнего фонтана. От ее гладкой белой поверхности отражались солнечные блики.
— Конечно! — негромко произнесла Мэй.
Ей вдруг отчетливо вспомнился тот день. Они сидели, курили сигареты и пели. Чижик Ли подыгрывал на гитаре. Япин читал свои стихи…
— Давайте спускайтесь! — крикнул кто-то из компании на лужайке, и Мэй очнулась от грез.
— Это Толстяк! — Сестрица Хуэй помахала рукой, и они зашагали вниз по склону.
Чижик Ли сидел с сигаретой во рту, бренчал на гитаре и время от времени отхлебывал пиво из банки. Он показался Мэй еще меньше и худосочнее, чем прежде. Чижик Ли всегда казался старше своих лет, а теперь и вовсе поблек.
— Опаздываете!
— Это принцесса виновата! Я ее ждала! — Сестрица Хуэй ткнула пальцем в сторону Мэй и повалилась на подстилку.
— Сестрица Хуэй! — смущенно запротестовала Мэй.
Толстяк поздоровался и предложил выпить. Мэй выбрала минералку.
— Как живешь, Ли? — подсела она к Чижику, и тот густо покраснел.
Все знали, что Чижик Ли издавна питал к Мэй нежные чувства.
— Уезжаю в Шэньчжэнь. Обрыдли мне уже и Пекин, и агентство новостей «Синьхуа»!
— Что? — удивился Толстяк. — Ты мне ничего не говорил! С ума сошел? Решил променять информационного гиганта на захудалую провинциальную газетенку?
— Гигант гигантом, а зарплата мизерная. И квартиры не дождешься. После университета мы рвались на работу в крупные организации, а теперь все упирается в деньги. Кто богат, тот и личность. Вот стану главным редактором и тоже буду заколачивать большие бабки!
— Чудак ты! — Сестрица Хуэй открыла банку пива «Циндао». — Что такое деньги в сравнении с властью? Когда Мэй работала в министерстве общественной безопасности, то жила в прекрасной однокомнатной квартире, пользовалась служебными автомобилями и обедала в лучших ресторанах. И при этом не была богатой. Посмотри на директора вашего агентства. Ему не надо никакого богатства! Он и так получает по должности все, что душа желает!