— Зато в мире Эрика магия существует, — заметил Натан.
— Очевидно. Возможно, такие способности у живущих там людей врожденные. Ясно одно: было накоплено такое количество… силы, что она, так сказать, парит повсюду подобно электромагнитным бурям, порождая заражение. Неконтролируемая магия чрезвычайно опасна в любом мире. Я не вполне представляю себе из рассказа Эрика, как именно ее могли отравить: вероятно, посредством неправильного наложения какого-то особенно мощного заклятия. Люди того мира настолько переполнены силой, что обычно живут тысячами лет, не имея детей. Некоторые, подобные Эрику, используют ее исключительно на продление собственного существования, не расточая ни на что иное. В этом мире в отсутствие свободной магии, которую можно было бы притянуть, такие способности могут иссякнуть. Я объяснил ему, что здесь он рискует подвергнуться возрастным изменениям.
— Не важно, — отозвался Эрик. — Я много думал об этом, читал поэзию. Жизнь может оказаться прекраснее, когда она не доходит до конца страницы.
Анни взглянула в глаза чужеземцу, когда тот говорил, и не могла не заметить, как они сияют; она понятия не имела, что это сияние отразилось и в ее взоре.
— Откуда вы все это знаете? — спросил Натан. — Вы что… у вас тоже?..
— Мне досталось немного Дара. Я редко его использую. Я видел, во что он может превратить человека. Мне же всегда хотелось лишь исцелять — исцелять тело, чтобы вылечить душу, и готовить действительно вкусную пищу. Правильная пища тоже лечит душу — во всяком случае, таково мое мнение.
— Отличная мысль, — одобрил прекрасно отобедавший Эрик. И все присутствующие с ним согласились.
— Сколько… сколько вам лет? — робко спросил Натан, глядя на старого друга совсем другими глазами.
— Разве ты не знаешь, что невежливо задавать такие вопросы? Я довольно стар. Видел много вещей, реальных и нереальных. Но впервые мне довелось иметь дело с чем-то выходящим за грани нашей вселенной. Я тут генерирую теории — за отсутствием опыта; на сей раз у нас специалист ты, Натан.
— Я вовсе не напрашивался.
— Из того, что рассказывал Эрик, я понял, что Грааль Лютого Торна — артефакт из его мира, который, по-видимому, поместили сюда с какой-то целью — возможно, для сохранности. Чтобы убедиться в этом, я бы хотел, чтобы Эрик осмотрел чашу; однако, похоже, он не сомневается в собственной правоте.
Эрик принялся энергично выражать согласие.
— Полагаю, что это как-то связано с путешествиями Натана во сне; только понятия не имею, как именно.
— Ты постоянно видишь сны? — немного смущенно спросила Анни.
— Нет. Вообще-то не знаю. Может быть, какие-то я забываю. Я все волновался… — Натан принялся рассказывать о том, что случилось на неделе, и о своих страхах оторваться от здешней реальности. От того, что обычно невозмутимый Бартелми слушал его с видом столь серьезным, мальчику совсем не полегчало.
— А если попробовать снотворное? — предложила Анни. — Сновидения прекратятся?
— Мне тоже такое приходило в голову, — кивнул Натан.
— Не самая лучшая идея. Мы не знаем, сколько времени потребуется, чтобы справиться с этой проблемой, и Натан должен все держать под контролем. В одном я уверен: со временем он научится тому, что нужно делать. Нам придется положиться на судьбу: какая бы она ни была, она сама о нем позаботится. Тем не менее следует принять кое-какие меры предосторожности.
Бартелми повернулся к Натану.
— Существует лекарственная трава, которую нужно держать в спальне. Не волнуйся, аромат у него сильный, но приятный. Еще я дам тебе масло того же растения — его нужно перед сном наносить на лицо и руки. Эти травы имеют большую притягательную силу в мире духов; они помогут твоему духу, если он вдруг заплутает, отыскать обратный путь. К тому же нужно начертать на твоей стене Знак Агареса, руну отыскания. Его же ты должен нанести несмывающимися чернилами на руку или на грудь и обводить всякий раз, как она начинает тускнеть. И все же я не знаю, насколько эффективны подобные меры в отношении пространственно-временных барьеров.
— Не слишком обнадеживает… — заметил Натан. Ему очень хотелось казаться храбрым, но почему-то не удавалось. В глубине души он надеялся, что Бартелми уже нашел решение.
— Тогда наберись мужества. Верь. Эта способность дана тебе не случайно. Не думаю, что тебе позволят потеряться.
— Надеюсь, вы правы, — с сомнением произнес Натан; чуть-чуть уверенности у него все же прибавилось. Он рассеянно потрепал Гувера по голове. Пес сидел у ног Натана, положив морду ему на колени и глядя на мальчика большими карими глазами. — Жаль, что я не могу взять тебя с собой, — сказал он собаке. — Было бы здорово путешествовать в компании.
— Возможно, тебе удастся взять его с собой во сне, — неосторожно предложила Анни.
— Это может быть опасно, — возразил Бартелми. — Не стоит пробовать. Мы еще не знаем всех твоих способностей. Вдруг ты возьмешь кого-то с собой и не сможешь вернуть? Я очень люблю Гувера — мы вместе с незапамятных времен.
Натан едва удержался, чтобы не спросить, как давно.
— А смерть Эффи Карлоу? — немного погодя поинтересовалась Анни. — Впрямь несчастный случай? Нечасто в Глайде тонут люди.
— Ты сама говорила, что так думаешь, — напомнил матери Натан.
Анни не ответила, слишком живо представив себе тварь из реки, обернувшуюся Рианной Сарду. Ей по-прежнему не хотелось рассказывать о ней Натану; каким-то шестым чувством Анни ощущала, что лишь подвергнет его еще большей опасности. К тому же она не собиралась посвящать сына в тайну его зачатия, хотя Бартелми на этом и настаивал. В тайне было что-то слишком глубокое, слишком личное: рана, которую нельзя бередить.
— Та женщина, которая умереть, была плохим человеком? — спросил Эрик.
— О нет, — отозвался Бартелми. — Просто мелкая ведьма с малой толикой силы, недостаточной, чтобы добиться чего-то серьезного, зато вполне достаточной для того, чтобы сунуть нос не в свое дело и навлечь на себя беду.
— По словам Хейзл, Эффи утверждала, что ей двести лет, — сообщил Натан. — Я считал ее слегка сдвинутой… А у нее был Дар?
— В некотором роде. Эффи определенно немало провела в здешних местах. Сельские жители ничего не замечали — на это у нее хватало ума. Зато я все видел. Эффи не доставляла мне беспокойства. Она была эдаким пережитком — деревенской ведьмой минувшего века, скорее поддерживающей репутацию, чем действительно колдующей. Натан явно заинтриговал ее; возможно, чаша тоже. Мы можем так никогда и не узнать, сгубило ли кошку именно любопытство.
— А Дейва Бэгота отпустили, — сообщила Анни. — Я слышала сегодня утром. Хотя не исключено, что еще арестуют. Кажется, инспектор Побджой его подозревает.
— Побджой? — повторил Натан. — Ну и фамилия! Он что, толстый и надутый?
— Нет, — отозвалась Анни. — Худой и сдутый. Молчаливый тип, который ничего не говорит сам и ждет, пока ты сам себя обличишь. Такой может молча стоять над душой до тех пор, пока не признаешься в чем угодно, лишь бы прервать молчание.
— Побджой. — Бартелми словно пробовал имя на вкус. — Я слышал о нем раньше. Или о его отце… нет, скорее о деде…
— Когда? — спросила Анни.
— Где? — спросил Натан.
— На войне. — Удивительно было слышать, как Бартелми запросто упоминает о войне, будто принадлежит к иному поколению. Да ведь так и есть, вдруг осознали они. Он принадлежит к поколению вне времени.
Похоже, Бартелми не был расположен продолжать рассказ, и Натан, ощущая, как избито звучит его фраза, все же спросил: