Он достал письма и любовно положил их на камин, там же осталась палочка. Через минуту, толкнув дверь на кухню, Гарри замер. Кричер не готовил, он следил за тем, как мелькают в воздухе спицы, вязавшие что-то голубое, а рядом у плиты стояла… она.
Гермиона с улыбкой посмотрела на Кричера, а потом заметила Гарри.
— Привет, — прохрипел он и услышал тихое: «Привет».
Её вид, такой домашний — в джинсах, обтягивающих круглую попку, и заправленном в них огромном свитере, привёл Гарри в небывалое возбуждение. Он понял, что так она должна встречать его каждый день.
— Ты умеешь готовить? — смог спросить он первое, что пришло в голову, и начал приближаться к своей добыче, по дороге шепнув Кричеру, чтобы тот исчез.
— Почти нет, но в последнее время я подсела на жареное мороженое. А ужин на столе, — пролепетала она, наблюдая, как на сковороде тесто покрывается золотистой корочкой. Она словно боялась поднять на него взгляд.
— Ты была здесь весь день? — спросил он и встал прямо за её спиной, наблюдая, как задорно подпрыгивают кудряшки в такт её частому дыханию.
— Я была в Мунго. Кричер перенёс меня. Адреса же я не знаю.
— Мёртвых вроде нет.
Она выключила газ и повернулась.
— Нет, слава Мерлину, но очень много пострадавших. Я ведь так и не спросила, пострадал ли ты вчера. Тоже мне колдомедик.
— Вчера нет, — прохрипел он, понимая, что терпеть нет сил. — Но сейчас я очень страдаю, — сказал он, прижимаясь к Гермионе, демонстрируя свое желание.
— О, — покраснев, она улыбнулась. — Ну здесь даже моей квалификации будет достаточно, — произнесла Гермиона и потянулась руками к его ширинке, которая со звоном расстегнулась, член в нетерпении появился из боксеров. Она во все глаза смотрела на отличный образец полового органа, который раньше и видела только что на картинках. — Можно? — спросила она, облизнувшись, и, дождавшись судорожного кивка, опустилась на колени.
Она провела кончиками пальцев несколько раз по стволу, от лоснящейся смазкой головки до самой мошонки, немного сжимая его.
В это же время Гарри сжимал пальцами стол сзади себя. Послышался треск, но любовники не обратили на это внимание.
— Он прекрасен, — прошептала она, наблюдая за легким подёргиванием плоти в такт сердцебиения. — Тонкие венки вдоль всей длины и идеальные пропорции.
От этих слов, восхищенного взгляда и самого вида Гермионы на коленях оказалось достаточно, чтобы Гарри не выдержал, зарычал и рывком поднял её. Она вскрикнула от неожиданности, а он уже усадил её на стол, с которого тут же исчезла вся посуда, и стянул джинсы вместе с бельем.
— Давай ты потом поэкспериментируешь? — предложил Гарри, снимая с неё бежевый джемпер, а с себя рубашку вместе с мантией. Он провёл рукой по изящному телу — от самого горла, по груди и вниз. Гарри раздвинул ей ноги шире и, не снимая брюк, вставил член, вызывая громкий стон Гермионы, чувствуя, как будто вернулся домой. Она вцепилась ему в волосы, не выдерживая натиска члена, который Гарри начал вводить на полную длину, тяжело дыша, но вдруг он остановился и прохрипел:
— Нам можно это делать? Это не повредит…
— Нет, нет, — простонала Гермиона, переплетая ноги за мужской спиной. — Не сдерживайся, пожалуйста.
Гарри прижался к ней плотнее, схватил за обнаженные ягодицы и сильнее начал на себя насаживать. Ещё и ещё, так что Гермиона мотала головой от мощного импульса удовольствия, что пронизывал всё её тело, закручивая спирали желания внизу живота.
Гарри был на грани, он протолкнулся языком ей в рот и начал двигать им в том же темпе, что и членом. Резко, мощно, всё больше набирая скорость, от чего Гермиона начала задыхаться.
И это синхронное действие очень быстро вознесло любовников на вершину блаженства, с которой и падать было очень приятно.
— Всё же нужно поговорить, — прошептал Гарри Гермионе после марафона страсти, которому они предавались несколько часов, перебравшись на диван, позабыв и про десерт, и про ужин.
Только ночью, движимая естественной нуждой, Гермиона включила свет и наконец заметила пачку писем, лежащую на камине рядом с палочкой Гарри.
Она дрожащими руками сняла бечёвку и увидела свой почерк.
Шагов за спиной она не услышала, но шёпот Гарри разобрала, почти не испугавшись.
— Я забрал их и чуть не сжёг портрет Дамблдора. Это он перехватывал нашу почту.
Она всё смотрела и смотрела на письма девочки, которая потеряла всю уверенность в себе и надежду на любовь, когда один мальчик перестал ей писать.
— Надо было сжечь, — прорычала Гермиона, повернулась и зарылась лицом у Гарри на груди, глотая горячие слёзы. — Прости, что я уехала, я должна была настоять, но родители поставили ультиматум, что иначе согласятся на Обливейт для всей семьи. Я не могла лишиться магии, не могла лишиться последней ниточки, связывающей нас, — лепетала она, шмыгая носом.
— Тише, тише, — проворчал Гарри, вспоминая, как она писала про это в одном из первых писем. — Ты лучше расскажи, кого ждём-то хоть?
Она подняла голову, вытерла слёзы и улыбнулась.
— Значит, ты не против?
— Был против, — кивнул он и положил её руку себе на грудь. — Но одна маленькая шатенка что-то растопила вот здесь, и я подумал, может, я ещё не совсем конченый человек.
— Нет, конечно, нет. Ты замечательный.
— Не перебарщивай, а то я подумаю, что ты мне льстишь. Я представил, что вновь останусь один.
— Гарри, ты больше никогда не будешь один. А насчёт ребенка… я не знаю. Мне было без разницы, вот я и не стала выяснять. Я просто его хотела.
— Ну и отлично. Будет сюрпризом. Министр дал разрешение на брак. Ты готова?
Гермиона напряглась, прищурилась, отошла на шаг и сложила руки на груди.
— Это самое неромантичное предложение, которое только можно было сделать. Ты что, на работу меня зовешь?
Гарри рассмеялся.
— Ты же не рассчитываешь, что я стану романтиком и буду таскать тебе цветочки и спасать котят с деревьев. Я слишком долго марал руки в дерьме, чтобы смыть его. Ты готова к этому? — повторил он, напрягая все мышцы обнажённого тела в ожидании ответа.
Гермиона нахмурилась, услышав бранное слово, но вдруг улыбнулась и сама обняла его за талию.
— У меня есть рыжий котик. Если что, ты спасёшь его? — потянулась она к губам Гарри.
— Уговорила, — пробурчал он и увлёк её на диван, внутренне радуясь, что она перевела тему и смирилась.
* * *
Восемь месяцев спустя
* * *
Уже не первый час Гарри ходил из стороны в сторону по коридору больницы Святого Мунго и ждал, когда закончатся роды Гермионы. К ней в палату уже который раз вбегали и выбегали колдомедики, что раздражало его неимоверно.
— Сколько обычно это длится?
— Нормальные роды длятся от получаса до двенадцати. Сначала начинаются схватки, потом отходят воды, но могут сначала отойти воды, а потом…
— Заткнись, — рявкнул Гарри Малфою, который спокойно сидел на кушетке и с кем-то переписывался в телефоне.
— Понял. Не переж. — договорить Драко не успел — дверь в палату с громким треском раскрылась и выбежал молодой колдомедик. В его руках были какая-то папка и маггловская ручка.
Драко вскочил, а Гарри побледнел.
— Что?
— Нам нужно, — голос медика дрожал, — ваше согласие…
— Какое к чёрту согласие? — Гарри подлетел к мальцу и схватил того за воротник, почти подняв над полом. — Что ты мямлишь? Говори яснее!
— Понимаете, — шептал в страхе тот, — в экстренных ситуациях…
Гарри уже не слушал, чувствуя, как страх ядом растекается по телу. Это же просто роды, роды в магической больнице! Что могло произойти?!
Он резко откинул колдомедика в сторону и ворвался в палату. Весь интерьер слился для него в один белый туман, и только тёмным пятном выделялась Гермиона. Вспотевшая, с налипшими на лицо волосами, она лежала на странной конструкции с раскинутыми ногами и что-то бормотала, а три врача стояли перед ней и периодически взмахивали палочками, чтобы прослушать сердцебиение ребенка и матери. Медсестра держала руку Гермионы и что-то успокаивающе ей шептала.