— А-а-а-а-а-а! Абра Кадабра! Тьфу, блядь! Авада Кедавра! Обосрись! Сгинь! — бледный как смерть Поттер, не стесняясь отсутствия палочки, визгливо выкрикивал заклинания на лежавшую в, как ей казалось, соблазнительной позе Долорес Амбридж, также известную, как министерская жаба.
— А вы очень страстный молодой человек, мистер Поттер, четыре раза за ночь! — проквакала Амбридж и повернулась на бок, показывая психологически травмированному Поттеру густую поросль между ног с белёсыми потёками на ней. — Тем приятней будет наш сегодняшний вечер, верно? Я подготовлю очередной декрет, — тут она мерзко заржала, — об образовании!
Этого Поттер уже перенести не смог и, развернувшись, кинулся к двери, придерживая растрепавшуюся простыню, на которую он наступил и врезался головой в дверь. Гермиона отпрянула, когда мимо неё пролетел закутанный в простыню Поттер с шишкой на лбу и глазами с расширившимися зрачками.
— Гарри! Подожди!
Догнала она его только у двери в ванную старост.
— Сосновый пиздец! Нет? Сосновая сосна? Вода? — выкрикивал он пароль. — Давай, давай, давай! О! О! Свежесть! Сосновая свежесть!
Гарри, совершенно не замечая Гермионы, ворвавшейся внутрь и прижавшейся к двери, словно за ней гнались акромантулы во главе с драконом, не стесняясь поливал себя литрами шампуня и жидкого мыла, яростно орудуя мочалкой.
Гермиона же заметила Гарри и хотела было спросить, что и кто с ним произошёл, но вздрогнула, когда он заорал:
— Как ты мог?! — при этом он тыкал мочалкой в свой член. — Четыре раза за ночь?! Сука!
— Кто? — хрипло спросила Гермиона и яростно сорвала с себя кожаное одеяние, состоящее из полос с шипами и крюками и одной, небезызвестной в БДСМ кругах, приблуды.
— Амбридж! — снова закричал он и замер с мочалкой в руках, увидев, что Гермиона раздевается и главное, что она бросает на пол, впрочем, её удивлённый вскрик ответил на многие его вопросы.
— И у тебя Амбридж?! — она резво запрыгнула к нему в душ и отобрала мочалку, начиная сильно натирать своё обнажённое тело.
Гарри всё ещё смотрел на одинокий предмет, лежащий в груде кожаных лоскутков.
— Это там страпон с котятами? — спросил он осторожно.
— Она и сама была в костюме женщины-кошки, — пробурчала Гермиона и отвернулась, выставляя на обозрение круглую белую попку, Гарри остановил на ней взгляд и увидел, что его собственный член из плоти стал твёрдым и выбрал себе вполне определённое направление. — Я была уверена, что мы вернёмся, ведь мы осознали, чего хотим, но замок продолжает подсовывать нам это непотребство. Господи, Гарри, я столько узнала за этот месяц!
— А я побывал женщиной, — спокойно сказал Гарри, взял Гермиону за талию и прижался к ней всем телом, целуя в мокрую шею, слизывая капли воды, которые покрывали их тела сплошным потоком.
Она замерла и наклонила голову, прикрыв глаза от наслаждения. Гарри поглаживал влажное тело, спину, руки, попу, пока пальцы не добрались до потайного местечка. Гермиона вздрогнула и прогнулась, упираясь руками о стену с кафельной плиткой.
— Ты уверена? — голос Гарри дрожал, дыхание стало прерывистым, а сердце билось так сильно, что готово было выскочить из груди. Ему уже целый месяц твердят, что он с кем-то трахается, но сам он ни разу ничего не чувствовал, ну почти, а мысли о Гермионе мириадами искр роились в его сознании, вызывая желание быть только в ней, быть только с ней.
— Если уж я должна переспать со всем волшебным миром и не помнить об этом, — сказала, задыхаясь, Гермиона, чувствуя, как головка члена касается её промежности. — То секс с тобой я хочу помнить всегда, каждую секунду.
Гарри ничего не ответил, выключил душ, слизал последнюю каплю, упавшую Гермионе на спину, и толкнулся внутрь, держа одной рукой свой член, а другой талию Гермионы.
Ещё секунда, и Гарри ворвался до конца, а Гермиона вскрикнула от боли.
— Чёрт! Я был уверен…
— Так и я тоже, погоди немного, дай в себя прийти, — сказала Гермиона, чувствуя жжение от преодоления девственного барьера, которого, думала, давно нет.
— Значит, ничего не было, всё это только плод нашего воображения.
— Сейчас это воображение кажется довольно болезненным, — прошептала Гермиона, выдыхая воздух сквозь тесно сжатые зубы.
— Согласен, больно?
— Двигайся.
И Гарри не заставил себя ждать. Он вытащил член, растирая кровь по ногам Гермионы. И снова пробрался внутрь. Нежный стон и ещё сильнее прогнутая спина Гермионы дали ему понять, что он всё делает правильно, он снова вышел и снова протиснулся до самого конца, чувствуя, как волны возбуждения накатывают на него, пока не превратились в настоящее цунами и он не начал двигаться быстрее, держа Гермиону за ягодицы и непрерывно лаская губами и языком её спину.
— Боже, Гарри, да! Ещё!
Он и не думал останавливаться, но ощущение приближающегося оргазма заставило его замедлить движения, и Гермиона жалобно заскулила:
— Нет! Нет! Не смей останавливаться!
Гарри напряг всё тело и неистово заработал бёдрами, со смачными шлепками соединяясь с телом Гермионы, снова и снова, пока наконец почти минуту спустя, она убрала руки со стены и опустила их между ног. Гарри почувствовал, как член сжимает ещё плотнее и его понесло в пропасть безграничного удовольствия. Гермиона забилась в его руках, затряслась, выкрикивая его имя в агонии, которая её сжигала. Гарри стискивал грудь Гермионы и рычал от неистовых толчков в паху, которые были преддверием мощного оргазма. Он и потряс его через секунду.
Если бы не Гарри, который всё ещё изливался внутрь, держа Гермиону за талию, она бы упала — так расслабилось её тело.
— Обалдеть, — прошептал он, даже индийский горловой минет от Патил не довёл его до такого восторга.
Он вытащил член, развернул Гермиону и поднял её на руки, чтобы отнести на шезлонги, стоящие подле бассейна, в котором он недавно очнулся девушкой. Это было забавно, трогать свою грудь и промежность, но ласкать Гермиону в разы приятнее. Чем он и занялся, как только лёг с ней рядом.
— Надеюсь, это лучше чем тентакли, — спросил Гарри с усмешкой.
— Это даже лучше, чем язык Малфоя, — пробормотала сонная Гермиона и с улыбкой повернулась к Гарри. — Пожалуй, я готова потерпеть пробуждение с кем угодно, если засыпать я буду только с тобой.
— Полностью согласен, — сказал он, погладив рукой изгиб её талии, затем грудь, а затем, переплетя пальцы с её, навалился сверху, — тем более что спать я сейчас точно не собираюсь.
Гораздо позже, когда Гарри с Гермионой насытились друг другом — временно, конечно, — и, завернувшись в полотенца, решили дойти до Выручай-комнаты, чтобы переодеться. Они вышли из ванной, совершенно не замечая света, брезжащего сквозь витражи окон, как и не замечая, что несколько стен были в подпалинах от заклинаний, попавших в них во время битвы за Хогвартс — настолько были поглощены друг другом.
Столкновение с Филчем было настолько неожиданным, что Гарри и Гермиона наставили на него палочки и прыснули со смеху, вспоминая, как последний раз видели его в подземельях повешенным за большой палец и молящемся о розгах.
— Мистер Филч? — осторожно спросила Гермиона, но тот молчал, пялясь на её бёдра, полотенца почти ничего не скрывали.
Гермиона, даже не успев удивиться этому взгляду, резко обернулась на улюлюканье.
— О, наши Герои решили порезвиться, пока толпы студентов помогают в восстановлении замка. Вы и в походе этим занимались?
— Что? Не-ет! — вскричала Гермиона и спряталась за Гарри, который, впрочем, тоже не особо прилично выглядел.
— Поттер, а тебе идёт юбка, дашь поносить?
— Заткнись, МакЛагген, — он посмотрел на него как на таракана, думая только о том, почему его не придавили в битве. Гарри взмахнул палочкой и вместо полотенец на любовниках оказались бархатные синие мантии. Гермиона, запахнувшись плотнее, широко открытыми глазами осматривала позолоченные светом стены полуразрушенного восьмого этажа. Одной стены не было совсем и вместо маленького окна на озеро можно было посмотреть через огромную дыру. Один из камней стены лежал прямо рядом с волшебниками.