Он бережно опустил свою ношу на персиковое покрывало и нетерпеливо начал сдергивать рубашку, ремень, брюки. Как только он остался в одних боксерах, то бросился на кровать, но Гермиона со смехом откатилась в сторону и попыталась встать. Гарри вскинул руку и зацепил подол платья. Послышался треск.
— Гарри! Мне его мама подарила!
Он усмехнулся и потянул сильнее. Гермиона звонко рассмеялась и попыталась вырваться, но уже через несколько секунд оказалась прижатой к кровати жилистым телом Гарри.
Дыхание оборвалось, как только они уже без смеха смотрели друг на друга.
— Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер.
— Поттер. Гермиона Поттер. Я тоже тебя люблю, Гарри, — нежно шептала она, очерчивая кончиками пальцев линию его подбородка, нос и вплетая их в чернильного цвета волосы.
Гарри горделиво улыбнулся и, коленом раздвинув её ноги в стороны, впился в губы Гермионы своими.
Она трепетала всем телом от желания, которое уже привычно нарастало во всем теле, скапливаясь внизу живота. Но теперь она знала, что больше не нужно его сдерживать. Она отпустила себя, погружаясь в головокружительное удовольствие, которое дарил язык Гарри, терзая её рот, руки, что массировали грудь, спускаясь всё ниже.
Новоиспеченный муж в одно длинное движение стянул с неё платье, и Гермиона помогла ему, поднимая руки и сразу обхватывая ими мужскую шею, оставшись в одних трусиках и свадебной белой подвязке.
Гарри смотрел на обнаженное тело, светящееся в свете луны из окна. Гермиона наслаждалась его восхищением и думала, что именно с Гарри почувствовала себя очень красивой. Она больше не стеснялась своего тела и с восторгом наблюдала, как Гарри, не сводя с нее взгляда, подцепил зубами подвязку и медленно стягивал. То же самое он проделал и с трусиками, помогая себя правой рукой.
Он уже тяжело дышал и, вцепившись пальцами в бедра Гермионы, нетерпеливо произнес:
— Я хотел быть нежным, чтобы ты запомнила этот день навсегда, но я не могу больше терпеть.
— И не надо, — почти срывающимся голосом ответила она и подтянула его к себе. Стягивая с Гарри последнюю деталь одежды, она прошептала на ухо. — Я всегда буду помнить каждый день, проведенный с тобой.
— Всегда, — кивнул он, втягивая воздух, и на выдохе заполняя собой лоно Гермионы.
* * *
Она открыла глаза, когда Гарри пошевелился. Их номер был на первом этаже, и они слышали шум набегающих на берег волн. Но сейчас, кроме этого, послышался скрип песка. За широким, открытым настежь окном, прикрытым лишь тонкой шторкой, кто-то находился.
Гарри тихо, но резко встал, надел боксеры и взял палочку. Как только он вышел за дверь, Гермиона быстро поднялась, натянула халат на голое тело и, взяв палочку, отправилась за мужем. Кингсли хоть и убедил их в письме, что от оставшихся на свободе Пожирателей не стоит ждать опасности, она всё равно была готова при первой же возможности прикрыть Гарри от любого заклинания.
Пройдя по коридору вдоль светлых пластиковых дверей, Гермиона свернула в сторону выхода. Здесь как раз было видно окно в их номер.
Держа палочку наготове, она выглянула в открытую дверь и замерла.
Гарри стоял к ней спиной и смотрел на неожиданного гостя. Рыжие волосы отливали серебром, а легкий ветер колыхал низ красной рубашки.
— Рон, — окликнул бывшего друга Гарри.
Тот стоял и смотрел на темное синие море. На востоке небо было окрашено в розовые тона. Гермиона взглянула на наручные часы и с удивлением увидела, что еще только пять утра. Она хотела сначала выйти к парням, но передумала и прислушалась.
— Ты пришел меня убить? — спросил Гарри.
Вся его напряженная поза говорила о том, что он готов сражаться.
Плечи Рона дернулись, и он тихо рассмеялся, повернув голову.
— Тебя убить даже у Волдеморта не получилось. Куда мне до него?
Там же, где стоял, он сел на песок, согнув ноги в коленях и опершись на них руками. Гарри, немного подождав, присоединился к нему.
Гермиона чувствовала гордость за двух своих лучших друзей, один из которых стал её мужем. Зарыть топор войны было очень по-взрослому.
— Ты давно в Аделаиде?
— Приехал ещё вчера, как узнал, когда у вас венчание, — повернул Рон голову в сторону Гарри.
— Чего же не появился?
— Праздник не хотел портить своей мрачной рожей.
— Ты бы ничего не испортил, — Гарри на мгновение замолчал, — друг.
Рон тяжело вздохнул и взглянул на окно, за которым должна была спать Гермиона. Она отошла чуть дальше в тень, беспокоясь, что может помешать такому важному разговору.
— Она никогда меня не хотела. Я же видел это, — грустно усмехнулся он. — Влюблена была точно, но не хотела. Это, знаешь, тормозит изрядно. В какой-то момент мне стало все равно. Я решил, что она научится хотеть меня со временем. Что натура у нее такая, несексуальная.
Гарри фыркнул, и Гермиона прекрасно знала, почему. С ним она была раскрепощенной и наслаждалась каждой лаской, даже самой неприличной. Может быть, всё дело в доверии?
Эти её мысли повторил вслух Гарри.
— Она ведь никогда толком не доверяла тебе.
— А тебе, значит, доверилась? — обиженно спросил Рон.
Гарри ничего не стал отвечать, и в разговоре возникла пауза. Рон обреченно вздохнул и достал что-то из кармана штанов. Это оказалась обычная маггловская сигарета.
— Как Джинни? — поинтересовался Гарри с удивлением наблюдая, как Рон прикуривает от кончика палочки и, затянувшись, выпускает клубы дыма.
— Нормально. Отправили их с матерью во Францию отдыхать. На Ривьеру. Гермиона… — он сглотнул. — Рассказывала о ней. Когда ты понял? — он кивнул на окно.
— В ночь перед свадьбой, — рассказал Гарри, откинувшись на локти. — Что-то меня смутило во всем этом балагане, которое устроило Министерство вокруг нас. Я пришёл поговорить. Я всегда шёл к ней с вопросами.
Гермиона была с Гарри полностью согласна. Она сама тогда была в полном смятении и от поползновений Рона, который настойчиво требовал лечь с ним в постель, и от шума, с которым их везде встречали. Она любила Рона, но чувства к Гарри были в разы сильнее. За него она была готова умереть. И, может быть, именно поэтому так спокойно занялась с ним любовью.
Она погрузилась в свои мысли и не заметила, как разговор перешёл на обсуждение её прелестей, а в руках Гарри появилась сигарета.
Она выпрыгнула из своего укрытия и, меча глазами молнии, прошипела похлеще любой змеи:
— Гарри Джеймс Поттер! Выплюни немедленно эту гадость!
Парни вскочили, и Гарри закашлявшись проглоченным дымом, прохрипел:
— Твой отец же курит.
— Моему отцу не предстоит больше делать детей! — закончила она и вдруг нежно посмотрела на Рона, который стоял как пришибленный, засунув руки в карманы. Она прекрасно знала, какой он её видит. Растрепанные волосы, припухшие губы — хорошо, халат она запахнула посильнее, чтобы он не увидел засосов на коже, — всё это говорило о том, что первая брачная ночь прошла более чем удачно. — Здравствуй, Рон.
Она раскрыла руки, и он, все правильно поняв, подбежал к ней и крепко обнял, прижав к себе.
Наверное, впервые за все годы их знакомства, Гермиона не чувствовала неловкости по отношению к нему. Она отодвинулась и посмотрела в голубые глаза.
— Ты вернулся?
— Ты же знаешь, — усмехнулся он, — я всегда возвращаюсь.
Гермиона улыбнулась, посмотрела на Гарри, снова — на Рона и вдруг наигранно охнула.
— Как ты похудел! У нас там в номере недоеденные закуски остались и шампанское. Ты голодный?
Рон осторожно, как бы спрашивая разрешения, посмотрел на Гарри, но тот лишь подошёл, взял Гермиону за руку и улыбнулся.
— Да Рон, позавтракай с нами.
Друг неуверенно растрепав свои волосы, потупил взгляд.
— Ну, вообще да, я бы поел.
Все рассмеялись и посмотрели на небо. в котором громко прокричала чайка.
Новый день твердо взял вверх над ночью, наполняя сердца трёх друзей надеждой на светлое будущее.
Пока они возвращались в номер, Гермиона прошептала Рону на ухо.