С этими словами Джастин поднёс флакончик к губам своего пленника и наклонил его. Гарри упорно сжал губы. Джастин в ответ зажал ему нос.
Когда лёгкие Поттера начало разрывать от недостатка воздуха, а рот был уже готов рефлекторно открыться, произошло сразу две вещи: Джастина снесло с места Ступефаем, и в комнате раздался обеспокоенный голос Гермионы:
— Гарри, ты здесь?! О, господи, Гарри, что здесь происходит?!
Спустя ещё полминуты Гарри оказался на свободе и первым делом бросился обнимать Гермиону:
— Спасибо тебе! Если бы не ты… — он закрыл глаза и покачал головой, зарываясь носом в её ароматные волосы. — Как ты меня нашла?
— Миртл увидела, как Джастин тащил тебя по коридору, а потом примчалась ко мне.
— Да, да! Это я тебя спасла! — из стены высунулась донельзя довольная Миртл. — Ой, а почему ты голый?
Взгляды Гарри и Гермионы сами собой рванулись вниз, а потом скрестились, на что Гарри просто пожал плечами и пошёл искать свою одежду. За последнее время он побывал в стольких гораздо более смущающих ситуациях, что собственная нагота перед другими людьми уже давно перестала наглухо выбивать его из колеи.
Спустя некоторое время Гарри успокоился и воспринимал всё произошедшее больше с юмором, чем с негативом, чему самым наилучшим образом способствовал рассказ Гермионы о своём сегодняшнем пробуждении.
— И что ты сделала? — расхохотался Гарри, слушая рассказ подруги.
— Что, что… — проворчала она. — Взяла его ремень и как следует всыпала перцу! Отомстила, так сказать, за ту твою трещину в черепе.
— О, какое же разочарование для бедного Кормака! — снова расхохотался он. — Он, наверное, даже не думал о том, что его могут выпороть именно таким образом!
— Отнюдь! — покачала головой Гермиона. — Кормак оказался мазохистом. Он радостно повизгивал, а в конце ещё и кончил.
— Мда… Как же много мы узнали об обитателях этой школы… — хмыкнул Гарри.
— И сколько ещё узнаем… — в таком же тоне согласилась Гермиона. — Слушай, я, наверное, сама пройду все потайные ходы, ты каждый день это делаешь.
— Ну уж нет, — усмехнулся он, — ты меня не заставишь одного сидеть над пыльными книгами.
— Ты стал слишком часто повторять «нас» и «вместе», — пробормотала Гермиона, потупив взгляд.
— Потому что я уже много лет только так о нас с тобой и думаю, — он заправил выбившуюся прядь её волос за ухо, поцеловал в щёку и повёл по Хогвартсу. Всех ходов она всё равно знать не могла.
Шла двадцать третья итерация этого сумасшедшего дня…
*******************************
«Что, Арагог меня задери, происходит?» — подумала Гермиона, просыпаясь от чрезвычайно приятных ощущений внизу. В теле чувствовалась просто неимоверная лёгкость, оно как будто ничего не весило и свободно колыхалось в пространстве.
«Водяная кровать, что-ли», — размышляла образованная девушка и закусила губу, чтобы не заорать от наслаждения. Накатывало оно почему-то сразу из двух расположенных рядом источников.
Затуманенным сознанием она попыталась вспомнить, начинался ли этот день хотя бы раз в процессе секса, а не по его завершении или подготовке, и не смогла.
Но намёк снизу был более чем ясный, и девушка начала переходить от неги к панике.
«Хогвартс мне там оргию на сотню участников организовал?»
Грейнджер открыла рот, чтобы заорать, а попутно и глаза, чтобы увидеть на кого, и не смогла произнести ни слова. Во-первых, трудно кричать под водой, дыша, похоже, жабрами, во-вторых, зрелище было то ли фантастическим, то ли мультяшным.
«Хентай», — вспомнила она название японских мультиков, картинки которых видела в одном маггловском журнале в магазине комиксов. — Точно хентай».
А эти обвивающие её тело и приближающиеся к сокровенному месту…
«Тентакли! Нет! Нет! Нет!» — она отчаянно затрясла ногами и руками в воде, пытаясь отплыть подальше и скинуть с себя мерзкие скользкие щупальца.
Вдалеке мелькнула чёрная шевелюра.
«Гарри!» — закричала она мысленно и случайно глотнула воды от удивления.
Чёрные вихры были, очки были, и даже шрам на всё том же месте, но Гарри был… девушкой! Его, то есть её лицо было искажено от оргазма.
Гермиона напрягла всё тело, подплыла к другу-подруге и, схватив её за локоть, дёрнула на себя.
Гарри посмотрела на Гермиону, и дикий ужас отразился в её зелёных омутах.
Кто сказал, что под водой нельзя заорать? Они завизжали. Оба. Точнее, обе. К их визгу вдруг присоединился тонкий жалобный голосок крошечного, не больше трех метров в диаметре, существа, от которого и отходили эти щупальца-тентакли. В смысле крошечным он был по сравнению с легендарным спрутом из Чёрного озера. Малыш жалобно посмотрел на девушек, и личико перекосилось от обиды, клюв совсем упал, и он отвернулся, как будто смахивая с глаз слёзы.
Девушки не сговариваясь рванулись вверх, к свету, чтобы глотнуть воздуха… и чуть не выпрыгнули из, действительно большой, но явно не настолько, чтобы там мог уместиться спрутик, ванны для старост.
— Что, твою мать, — задыхалась Гарри. — Это… это было! — она резко замолчала, услышав свой голос. — Погоди! Почему я?.. — она взглянула на себя, вниз и взметнулась к ближайшему зеркалу. — Я девушка?! Где мой член?! Чем Хогвартсу мой член-то не угодил?! — она истошно закричала и в чём была, в смысле ни в чём, выбежала из ванной старост.
Гермиона подошла к тому же зеркалу и поняла, что кардинальные изменения произошли не только с Гарри. Она стала парнем. Гермиона с любопытством посмотрела на обмякший мужской орган и плоскую грудь, кое-где тронутую порослью. Она потянула руку вниз, и краска смущения залила её лицо.
Гермиона глубоко вздохнула, унимая приступ очередной истерики, что настигал их с Гарри не единожды в течение дня, и пошла, в смысле пошёл собирать вещи.
«Странно, что волосы остались прежней длины», — подумала она, выходя из ванной старост.
Он-она стояла и билась головой об стену. Гермиона замерла, когда увидела на её гладкой ягодице точно такую же родинку как у неё самой. У Гарри родинок точно не было, уж слишком часто за последний месяц она видела его задницу.
Гермиона выругалась про себя, проклиная замок всеми возможными ужасами за такую шутку.
Дать Гарри женское тело — её тело, а значит у Гермионы его тело.
Она ещё раз мельком взглянула на уже прикрытый мужской орган и зарделась.
— Гарри, оденься, простудишься, — пробасила она и сама вздрогнула от своего голоса.
Он резко обернулся, узнавая свой голос, а затем продолжил биться головой об стену.
— Это издевательство! Да тут сдохнуть можно, меня кастрировали, ты теперь гермафродит! Теперь я уже не уверен, что проснусь завтра человеком, может быть, я буду тем существом в бассейне. Не говори, даже знать не хочу, что это было.
Гермиона на это хихикнула. Гарри посмотрел на неё.
— Тебе это кажется смешным? — он взял себя за грудь и удивлённо начал мять её, а потом опустил руку между ног и вздрогнул: — Ого!
— Гарри. Это только до завтрашнего утра. И… прекрати это делать!
— А что такое? Я должен хоть что-то получить от сегодняшнего дня. Возможно, завтра я проснусь дементором и не познаю все радости женского оргазма. Мне срочно надо в душ!
— Не смей ничего туда совать, — закричала Гермиона ему в след, а сама ещё раз взглянула на юбку, которая заметно топорщилась. Она тронула пальчиком твердыню и расхохоталась, насколько острыми были ощущения.
«Неудивительно, что парни хотят этого постоянно», — подумала Гермиона.
Решив, что никому это не повредит, она тоже отправилась в душ, чтобы полюбопытствовать, что же в пенисе особенного.
Спустя несколько минут она стояла в душе, но воду так и не включила. Поясницу жгло огнём, и член дёргался в такт пульсу. Она провела по нему рукой, и волна острого наслаждения накрыла её, но тут же спала. Она повторила движение, раз, другой и задохнулась, насколько это было приятно. Рука задвигалась всё быстрее, и Гермиона облизала пересохшие губы, мельком подумав о том, что хотела бы попробовать его на вкус.