Так впервые в документах появилось название Оха, эпохальное для будущей нефтедобычи Сахалина, а власти России впервые узнали о наличии «чёрного золота» на ещё неосвоенной окраине Дальнего Востока.
«Керосиновая вода» купчихи Анисьи
В обмен на бутылку с первой нефтью якут Филипп Павлов получил от купца Иванова часы, их он отдал в качестве выкупа за невесту, эвенкийскую девушку с севера Сахалина. Однако, сам купец нефтяных прибылей не дождался, он умер в августе 1881 года. По прошествии трёх лет его вдова, Анисья Иванова, всё же получила решение неповоротливой бюрократической машины – из канцелярии Приамурского генерал-губернатора пришло разрешение на «отвод» земли под поиски и добычу нефти.
Царская казна хотела 10 рублей в год с каждой отданной под нефтедобычу десятины. Купеческая вдова предпочла не рисковать и не тратить ежегодно по 10 тысяч полновесных рублей на одно только разрешение добывать «керосиновую воду» в таёжной глуши на севере малоисследованного острова. 2 августа 1883 года она официально отказалась от всех заявленных её покойным мужем прав на сахалинскую нефть.
На несколько лет о «чёрном золоте» Дальнего Востока забыли. Лишь в 1886 году начальник сахалинских каторжных тюрем Фёдор Линденбаум, побывав на севере острова, заинтересовался нефтяными лужами возле стойбища нивхов Помры (ныне окрестности деревни Некрасовка в Охинском округе Сахалинской области). Просвещённому тюремщику показалось необычным, что пахучая жидкость остаётся тёплой даже под снегом. Бочку с «керосин-водой» отправили через всю страну в далёкий Петербург для исследования в лаборатории Императорского русского технического общества.
Так сахалинская нефть впервые прошла научное исследование. Присланный образец изучил генерал-майор Михаил Котиков, тогда главный учёный-химик русской армии. Он подтвердил, что это именно нефть, но установить её качество оказалось невозможно.
«Присланные с Сахалина образцы, – писал генерал Котиков, – представляют, собой сильно изменившуюся на воздухе нефть. Находясь долгое время на открытом воздухе, нефть эта потеряла летучие вещества…» Генерал потребовал проведения настоящей экспедиции с тщательным отбором и сохранением образцов. Однако корабль, отправленный за пробами нефти на север Сахалина, потерпел аварию в Татарском проливе, и новые образцы для исследования попали в Петербург лишь спустя два года.
Узнав, что в столице Российской империи проявляют интерес к сахалинской нефти, проявил инициативу зять покойного купца Иванова, отставной флотский лейтенант Григорий Зотов. Будучи женатым на дочери первооткрывателя дальневосточной «керосин-воды», от воспользовался связями умершего тестя и в 1889 году организовал купеческое объединение «Сахалинское нефтепромышленное товарищество Зотов и К°».
Так появилась первая в истории компания, собиравшаяся искать и добывать нефть на самом большом острове России. В уставном капитале «Сахалинского нефтепромышленного товарищества» приняли участие купцы Владивостока и Москвы. Власти отвели им для поисков всё те же земли, которые просил покойный купец Иванов и от которых отказалась его вдова Анисья.
Московские и владивостокские купцы, партнёры Зотова, понимали, что месторождения «керосин-воды» Сахалина должен наконец осмотреть специалист, профессионал по нефтедобыче. Купцы обратились с прошением к приамурскому генерал-губернатору барону Корфу, и тот распорядился отправить на остров горного инженера Бацевича.
40-летний Леопольд Феликсович Бацевич происходил из рода обрусевших польско-литовских «шляхтичей». До появления на Дальнем Востоке, он 15 лет занимался поисками нефти на Кавказе, сделав первое научное исследование геологии месторождений и недр Баку – тогда главного источника «чёрного золота» для Российской империи.
Одиссея инженера Бацевича
«Сквозь тучи нависшего дыма от горящих лесов вокруг Николаевска, солнце представлялось буровато-красным, огненным шаром. Погода стояла тихая и нам удалось переехать фарватер Амура без особенного покачивания лодок» – так Леопольд Бацевич описывает начало своей экспедиции за дальневосточной нефтью.