— Она, по-моему, родилась в России, то ли — вышла замуж русского.
— Какая разница, Стив, она занимала довольно высокий пост в BONY. Впрочем, ее судьбой теперь займутся те, кому положено. Мы, джентльмены, вернемся к судьбам тех, кто интересует нас.
— С удовольствием.
— С удовольствием, Стив?
— Именно так, мэм. Потому что ваши обвинительные вердикты подошли к концу. Что там осталось? Уголовное дело, возбуждено против Потанина шестнадцать лет назад из-за дорожного происшествия и закрыто, потому что в аварии был виноват не он? Некоторые налоговые претензии к господину Алекперову. Мэм, попросите кого-нибудь из налогового ведомства рассказать вам о погрешностях Haliburton. И? Конфликт московского мэра с «Микродином»? Вполне рабочая ситуация, в которой, кстати, активно участвует Caterpillar.
— Ах, вот как, Стиви?! Вы подобрали мне гениев, но старая мегера…
— Ни в коем случае, мэм. Мы подготовили срез — «лидеров мнений». Каждой из групп российского бизнеса.
— Вы забыли еще господ Березовского и Гусинского.
— Не забыли, но оба из папки «первого резерва» перемещены в другую.
— Какую же, Стив?
— О ней, если позволите, позже. К тому же в ближайшее время она вряд ли будет востребована.
— Но и вы забыли кое-что, а вернее — кое-кого из папки основного резерва.
— Господин Лемех. Все так же безупречен и мил.
— По крайней мере, провел в Думе то самое скандальное постановление о денонсировании Беловежского соглашения, которое привело к тому самому «сталинскому», как вы выразились, совещанию у Ельцина в шесть часов утра. А вот на этом совещании произошло нечто действительно выдающееся. Силовики в России впервые не смогли убедить президента принять решение о новом витке жесткого, возможно — вооруженного противостояния. Ситуация разрешилась вполне мирно и абсолютно демократическим путем.
— Благодаря господину Лемеху.
— Ему тоже.
— Но главная заслуга…
— Я знаю, знаю… — Мадлен расслаблено махнула рукой. — Я знаю, она сумела убедить отца. Я помню, что ты говорил о единственной альтернативе Коржакову. Но один эпизод не позволяет мне говорить о состоявшейся рокировке. Это слишком опасно, Стив.
— Я и не настаиваю. Давайте организуем череду таких эпизодов. И первый из них — я предлагаю предоставить возможность нашей леди решить еще одну, достаточно сложную проблему.
— А именно?
— Сформировать не один, а два предвыборных президентских штаба с равными полномочиями, и равными, разумеется, размерами финансирования.
— Такая практика где-то существует?
— Навскидку не знаю, но могу озадачить аппарат.
— Не надо, это не так уж важно. Что это дает?
— Многое. Первое — видимость примирения и готовности работать сообща. Второе — явное преимущество результативности нашего штаба, команда Дрезнера, можно сказать, уже несколько дней сидит на чемоданах. Надо ли говорить, что даже самый плохонький их парнишка обыграет в предвыборной гонке любого прапорщика из команды Коржакова.
— На твоем месте я бы не была так самоуверенна, Стив, утверждая, что в штабе Коржакова соберутся одни прапорщики.
— Это был всего лишь образ, мэм. Символ, не более. Но не станете же вы спорить, что ребята Дрезнера — профессионалы высокого класса.
— Которые настолько уверовали в свою непогрешимость, что просто нарисовали однажды десяток калек, которые просто прикладывают к нужным выборам, — неожиданно вмешался Дон.
— Ты просто злишься, что Дэниел однажды не взял тебя в команду.
— Это потому, что я не слишком туда стремился.
— Достаточно. Проблема «кальки» — безотносительно Дрезнера — существует. Ребята заигрываются чистой технологией и совершенно перестают обращать внимание на местный рельеф. У русских на этот счет есть прекрасная пословица: «Гладко вышло на бумаге, не забыли про овраги». Ладно, будем надеяться, что Дрезнер не наступит на эти грабли. А согласие Кремля?
— Получено.
— Отца или дочери?
— Дочери.
— Повторяю тебе, Стив, не спеши. Кто еще в курсе и согласен с тем, чтобы Дрезнер работал в штабе?
— Чубайс. Он, кстати, и возглавит штаб. Я убежден — Ельцин не станет возражать. Ему сейчас очень не хочется разводить дерущихся.
— А второй?
— Сосковец.
— Боже правый. Вот уж — воистину — политтехнолог. Мне, кстати, нужны будут списки обоих штабов. Второго — даже в большей степени. Что ж, господа, можем считать, что для нас предвыборная компания в России стартовала. Запускаются, между прочим, сразу два твоих сценария, Стив. Это, конечно, почетно и приятно, но я бы потеряла сон.
— Слава богу, я сплю хорошо, мэм, когда удается поспать. Но уж если мы заговорили о сценариях, хотелось бы напомнить еще об одном.
— Лемех?
— Да.
— Полагаешь, настоять на том, чтобы после выборов Ельцин рекомендовал его премьером, тем паче Дума — как ты говоришь, ему послушна.
— Ну, от слова «послушна», я бы воздержался. Он может — через своих ставленников — инициировать и провести некоторые решения, тем более такие популистские, как денонсация Беловежья. Но — премьерство? Еврейский банкир во главе российского правительства при почти коммунистической Думе — невозможно в принципе. Потом, я не думаю, что Ельцин сразу после выборов рискнет расстаться с Черномырдиным. Он удобен.
— Тогда что же?
— Я бы пока подержал его в резерве, причем самом ближнем, оперативном резерве. Тем более — впереди у него большая и самая главная битва.
— Да. Нефть. Как ты и планировал, начало 97-го. Решится многое. Но не все.
— Все и не может решиться, пока Ельцин в Кремле.
— Ну, если юная леди, которая тебя так очаровала, действительно так деятельна и энергична, возможно, ей удастся убедить его уйти в отставку, по крайней мере, после операции.
— Уйти? По-моему он не знает такого слова.
— Да. Это так.
— Но как бы там ни было, полагаю, папка «Преемники» уже появилась в твоем компьютере?
— Разумеется…
Но пока в ней только одна фамилия. Последнее Стив произнес, разумеется, про себя.