Два месяцев. Шестьдесят адских суток ежедневного утреннего стояка, самоудовлетворения и бесконечных фантазий о ней — той, которую ненавидел, которую не хотел желать и видеть в своей постели, жизни. Ладно, это совсем не правда. Хотел только ее, и только для себя. Желал больше любой другой бабы в своей жизни, но ни за что не признаюсь в этом даже Химику.
Все выходные провел с Кириллом. Лучшая клиника, первоклассные врачи вселили надежду на реабилитацию за месяц. Звонок отцу и он уже распорядился готовить торжество для церемонии бракосочетания на пляже.
Новая рабочая неделя. Говорят понедельник тяжелый день, для меня они сейчас все на один вес — не в подъем, но в офис мчался налегке, предвкушая встречу. Решил пустить на самотек все, что будет дальше в моей жизни. Увижу, оценю, сделаю выводы на сколько достойна второго шанса.
Искренние взгляды радости коллег, видеть меня, добавляют адриналина в кровь, и вдохновляют на подвиги. Направляюсь в свой кабинет, но не могу удержаться, чтобы не задержаться у двери в приемную Рябины. Слышу тихий разговор и фразы успокоиться, вхожу, стол Мишель пуст, ее нет, но дверь в кабинет Русланы приоткрыта, и там точно Макс, узнаю его бас.
Тихо подхожу к проему, заглядывая внутрь, остолбенел, наблюдая, как мой друг утешает расстроенную мою Рябину. Сидя на корточках перед ней, вытирает слезы с ее нежных щек. Такая ярость забурлила в груди, что не я на месте этого придурка. Готов пинками выгнать вон, но не имею права.
Вот значит, как она любила. Быстро переметнулась к новой жертве. Идет по головам лишь бы спасти компанию. Корыстная мерзавка.
Только собрался развернуться и уйти, последний взгляд на девушку, и воздух в легких превращается в огненное пламя, кислота желудка подкатывает к горлу вмест с бешено колотящимся сердцем, по телу проноситься дрожь, в штанах дергается приятель.
Синие бездонные любимые глаза полны боли, разочарования и печали. Погас тот блеск жажды жизни. Ее взгляд встречается с моим, и в нем мелькает огонек шокированного счастья, но тут же тухнет, а вслед разгорается пламя ненависти, да такой, что хочется скулить нашкодившим щенком и вымаливать прощение.
Наслаждаюсь ее красотой, рыжими шелковыми прядями, впитываю любимый запах, вдыхая глубоко аромат ее кабинета, будоража каждый нерв, по которым проносятся с искрами токи.
Она сильно похудела, от розовых пухлых щечек не осталось и следа, цвет слишком бледный, хоть на улице и зима, но Рябина могла похвастаться идеальной кожей. Весь ее болезненный вид говорит о том — слишком долго проболела, или только вышла с больничного. Шагнул вперед, осекаясь. Неудержимо потянуло прижать к груди, расцеловать, заставить засмущаться, вдохнуть здоровья. Не ожидал такой реакции от себя. Может это очередная игра на публику?
— Мансур!? Приятель, как же ты вовремя. Если не приструнишь Ольгу, мы уйдем, и мне будет наплевать на тебя. Я свой долг отдал тебе. — Подскакивает друг, протягивай руку для приветствия. — Предупреждал, Руслану не позволю обижать, а эта стерва ей все нервы вытрепала. Рад, что одумался и вернулся.
— Не могу сказать того же, но разберусь в чем проблемы. — В ответ, сжимая сильно руку Максу, от чего он хмуриться, понимая, чем разгневал.
24 глава
«Мы сделали все возможное» «Плод сохранить не удалось» «Вы больше не сможете иметь детей»
Бьет в солнечное сплетение кулаком каждое слово. Эхом звучат, отражаясь от стен, в какую комнату собственного дома не вошла бы. Очередное утро долго прихожу в себя после кошмарного сна — запертая в чулане, плачет моя маленькая малышка, которой не суждено было появиться на свет. Почему-то мне казалось, что именно девочка должна была родиться, от чего страдала еще сильней. Теперь я понимаю, как болит сердце. Эта боль не просто как от перелома, ожога, пореза или травмы не совместимой с жизнью, она подчиняет себе все тело, забирает желание жить дальше, опустошает душу. А пережить потерю без любимого мужчины рядом вдвойне больней. Я не виню Мансура в этом, сама решила поделиться новостью, чем и поплатилась сразу.
Скорая успела быстро вернуть в больницу, а вот врачи развели руками. На всю жизнь запомню главного.
До сих пор не могу поверить, что он так поступил. Мало того что не дал оправдаться, так еще сразу потащил к себе в постель этих мегер. Каждое воспоминание того вечера и следующего дня вынуждают пить успокоительное, нет сил справиться с истерикой: подступающей к горлу, выламывающей кости, скручивающей живот в спазмах, подкашивающей в коленях.
Ждала, надеялась, молила о его прощении, но все напрасно. Могильная тишина, в ответ на мои просьбы в письмах на его электронку, окончательно дала понять, что я была лишь очередным развлечением Мансура. Догадка воткнулась в спину острым ножом — его бросил, и он решил отыграться на мне.
Очередное разочарование в любви выжгло меня изнутри. На моих легких красуется надпись — запрет на любовь! Так меня даже измена Миши не уничтожила. Вот и верь после этого гадалкам, видимо прогадала я свою судьбу. Или все-таки правда Макс мой суженный? В грязи меня испачкал Левин, а после все должно наладиться. Но даже мысли не могу допустить поцеловаться с кем-то, не то, что лечь в постель.
Уже две недели привыкаю быть одной, так как Мишель все то время была со мной, а сейчас я отправила к себе, иначе у нее совсем не будет личной жизни. Ее нервное состояние не скрылось от моего взора. Я знаю, она не хочет меня грузить своими проблемами, но видно, последнее время стала не похожа на себя. Всегда воздушный мягкий одуванчик превратился в унывающий стебелек, и это не реакция на мою потерю, все началось гораздо раньше моего попадания в больницу. Чувствую вину, что не узнала что с ней, была слишком занята собой. Есть подозрения, там постарался Волков, и эти братья видимо поставили цель испортить наше с ней существование.
Спустя две недели после выписки, слишком слаба была от большой потери крови, внезапное воспаление поставило крест на моем материнстве, разбив меня окончательно, Миша поселилась у меня и выхаживала как экзотический цветок, погибающий от изменений среды взростания. Вспомнился момент, когда я пыталась спасти орхидею привезенную отцом из Тайланда, но мне так и не удалось, а подруга смогла поднять меня на ноги и убедила двигаться дальше.
«Ланочка, девочка моя милая! — Точно мамочка заботливая, до слез приятно. — Ты позволишь злодейке судьбе сломить себя? Я знаю, какая ты сильная. Прошу, умоляю, заклинаю — вернись в себя и утри нос всем тем сволочам, и в первую очередь предателю, который сделав предложения, не дал слово тебе сказать в оправдание. Блин, Шейх недоделанный, чтоб тебя черти заставили вальсировать по краю кипящего котла. Он не заслужил спокойно ходить по земле, наслаждаясь вкусным десертом жизни» — Успокаивала меня моя подруга, заставляя смеяться сквозь слезы, умеет подобрать эпитеты, чтоб прям в точку и с юмором. Люблю ее, и готова на все ради нее.
Забыла рассказать про Макса, он тоже все это время был рядом, единственное, не знает правды, что я потеряла малыша. Мишель прикрыла меня болезнью — вирусом, при котором посещения противопоказаны. Он приезжал ко мне в больницу, стоял под окнами и подбадривал по телефону. Настаивал на помощи и продолжал звать замуж. Теперь, как ни когда, уверена, его обмануть будет подлостью, каждый мужчина захочет в итоге наследника, которого я не смогу родить. Напоминания каждый раз разноситься по телу горячей волной и скатывающимися слезами по щекам.
Месяц вечерних посиделок за ужином с компанией двух друзей проходили в непринужденной обстановке. Настолько они меня окружили заботой, что не заметила, как пронесся январь, и середина февраля буйствовала зимним холодом, но снегом так и не порадовала. Вы помните, как я любила новогодние праздники, теперь же эти дни считаю трауром. Отличный я себе преподнесла подарок, на всю жизнь запомню.