И когда в начале августа 1942 года немцы во второй раз заняли Ростов, создалась реальная угроза оккупации нефтедобывающих районов Северного Кавказа. Операция гитлеровцев по захвату этих советских территорий носила кодовое название «Эдельвейс». Однако лирикой здесь и не пахло. Это был оголтелый фашистский цинизм – назвать именем нежного альпийского цветка военные действия по захвату нефтяных промыслов Кавказа, его продовольственных ресурсов. В то время Риббентроп оптимистично заявлял: «Когда у русских запасы нефти истощатся, Россия будет поставлена на колени».
Были перерезаны основные железнодорожные магистрали и прямые водные пути, по которым доставлялись нефть и нефтепродукты из Баку к фронту и промышленным центрам. Баку-Батумский нефтепровод демонтировали, а Красноводский порт был слабо подготовлен к приему большого объема нефтепродуктов, оборудования, грузов, а также и людей. Враг прорывался к бакинской нефти, он находился у ворот Кавказа. Баку – главная нефтяная база страны – оказался в тяжелом положении. Добываемую нефть некуда было девать. Все металлические резервуары и земляные амбары были переполнены. Пришлось приостановить бурение новых скважин, законсервировать действующие. Но стране нужен был бензин во все возрастающих количествах, нужда в нем – отчаянная! Но как быть с остатками? Это ведь тоже ценнейшее сырье, затраченные средства, труд! И вот вносится невероятное с точки зрения технологии разработки нефтяных месторождений предложение: нефть добывать, гнать ее по трубопроводу на нефтеперегонные заводы в «Черный город»; снимать там верхушку (бензин), а остаток отправлять обратно и закачивать его в пласт.
Да, предложение это, надо прямо сказать, отдавало фантастикой. Но, реально оценив смелость этого единственно возможного в той экстремальной ситуации предложения, я полностью поддержал его и санкционировал.
Для этой цели была выделена специальная скважина и через нее закачали для хранения непосредственно в нефтяном пласте около полумиллиона тонн отбензиненной нефти. Надо сказать, что эту нефть полностью вторично добыли, правда, уже после войны…
Наше командование знало о том, что за несколько дней до начала войны Геринг, имевший неограниченные полномочия в области «максимального использования обнаруженных запасов и экономических мощностей для нужд Германии», утвердил документ с шифрованным названием «Зеленая папка». В нем, в частности, отмечалось: «…необходимо принять все меры к немедленному использованию оккупированных областей в интересах Германии. Получать для Германии как можно больше продовольствия и нефти – такова главная экономическая цель кампании».
Проблема горючего для Германии действительно являлась острейшей. На начало войны немцы производили примерно 8–9 миллионов тонн бензина и дизельного топлива, в основном из угля, методом гидрогенизации его под высоким давлением. Своей нефти у них практически не было. Вот почему нацисты возлагали большие надежды на быстрый захват нефтяных промыслов Кавказа и Закавказья, где перед войной получали более 80 процентов добывавшейся в нашей стране нефти.
В один из тех жарких июльских дней меня вызвал в Кремль Сталин. Взглянул спокойно и тихим, почти будничным голосом проговорил:
– Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Он объявил, если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам. Имейте в виду, если это случится, то будет очень плохо для нас. Поэтому я вас предупреждаю, если вы оставите хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. Но, если вы уничтожите промыслы, а немец не придет и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем.
Набравшись смелости, я спросил:
– Товарищ Сталин, а какая альтернатива?
– Вы молодой человек… У вас есть? – Сталин при этом показал пальцем на висок. – Летите и с Буденным решайте этот вопрос на месте.
Семен Михайлович Буденный командовал в то время Южным фронтом.
На другой день в Государственном Комитете Обороны состоялся разговор о срочном формировании группы специалистов, направляемых на Северный Кавказ для проведения особых работ на нефтяных промыслах Краснодарского края.
Мне был задан такой вопрос:
– Нельзя ли сделать так, чтобы в случае, если немцы захватят промыслы, они не смогли быстро наладить добычу нефти, а мы, вернувшись в районы промыслов, быстро бы их восстановили?…
– Таких способов нет, – ответил я. – Есть только один выход: если обстановка окажется сложной, постараемся демонтировать и отправить в восточные районы все ценное оборудование. Нефть будем добывать до последней возможности, но при крайних обстоятельствах промыслы уничтожим.