— Тогда добавь к тому списку пункт — подарить мне цветы.
Он так долго молчал, что она оторвала взгляд от маргаритки и взглянула на него. Трой уставился на неё, открыв рот.
— Ты снова пытаешься быть смешной? Я не могу понять.
А вот сейчас она действительно почувствовала себя глупо. Она ощутила, как запылало её лицо. Трой единственный человек на этой планете, который может заставить её потерять невозмутимость. Она рассказала и призналась ему в том, в чём в других обстоятельствах никогда бы не созналась. По какой-то причине он не только безмерно раздражал её, но и сбивал с толку.
— Ты хочешь, чтобы я поверил, что ни один мужчина не дарил тебе цветы? Никогда?
Теперь из-за него она чувствовала себя жалкой. С чем и самостоятельно могла бы прекрасно справиться. И он, конечно же, для этого ей был не нужен.
— Нет. Какой в них смысл? Они быстро погибают и воняют по всей комнате, — оправдывалась она.
Он с явной жалостью покачал головой.
— Чего ещё ты не делала?
Больше всего она ненавидела жалость.
— Я также не крутилась, стоя на голове, но ты не увидишь, как я из-за этого расстраиваюсь.
Его взгляд метнулся к потолку, а затем обратно к ней.
— Поскольку у тебя сотрясение, возможно, будет уместнее что-то менее активное. — Она не ответила. — Ладно, Кэм. Расскажи мне. Что такого ты всегда хотела сделать, но никогда не делала?
Многое, по его стандартам. Но она могла подумать только об одном, и не было никакого вреда в том, чтобы рассказать ему, поскольку они в любом случае не смогли бы этого сделать.
— Я всегда хотела побывать в Париже.
— Ты? — спросил он, будто заявление было нелепо. — Камрин Кович в самом романтичном городе мира?
Романтика не имела с этим ничего общего.
— Париж считается одним из лучших городов в мире для инноваций. На старой работе я сотрудничала с несколькими компаниями в Париже. Кроме того, предполагалось, что Эйфелеву башню установят, как временную конструкцию для Всемирной выставки 1889 года, но башня так и не была демонтирована. Я нахожу это чрезвычайно интересным.
— Угу, — проговорил он, глядя на неё, как если бы она была альтернативной формой жизни.
— Еда тоже стоила бы того. Блинчики, круассаны, суфле, эспрессо. Я набираю пять килограмм, просто думая об этом, но вес стоил бы этой поездки.
— Только ты можешь уничтожить романтику Парижа.
— Эспрессо — очень сексуально.
Он засмеялся и поднялся с кровати.
— Ладно, Кэм. Я уйду ненадолго. Я оставил кое-что для тебя в ванной комнате. Прими горячую ванну, пока меня не будет.
Горячая ванна — звучит прекрасно.
— А ты куда собрался?
— Ешь свой тост, — сказал он. Как будто это ответ. Он остановился в дверях. — И не покидай этой комнаты.
Просто чтобы бросить ему вызов, она скрестила руки на груди.
— А что если в доме будет пожар?
— Поспорь с пламенем, — сухо ответил он. — Ты, скорее всего, выиграешь. И он сам потухнет.
Какой комик.
После того как он ушёл, она допила остатки своего кофе и направилась в ванную. На краю ванны лежал пакет с ароматической солью и лосьон. Она никогда раньше не покупала такие вещи. Самыми легкомысленными женскими вещичками, которыми она пользовалась, был её шампунь с ароматом лемонграсса, да и то только потому, что ей нравился бренд. Он делал её волосы послушными.
Пожав плечами, она открыла кран и присела на бортик ванны, чтобы прочитать инструкции.
Глава 9
Уроки жизни согласно Камрин:
Трой вернулся в дом и сложил пакеты с покупками на кухонном столе. В городе он смог найти почти всё, что ему было нужно.
Париж. Он покачал головой. Трой надеялся, что однажды она сможет отправиться туда по-настоящему, но сейчас его ненастоящий Париж тоже сгодится. А также удержит её в их комнате, где она будет отдыхать без лишних споров.
Он на это надеялся. Ведь, что Камрин делает лучше всего — так это спорит с ним. Упрямая женщина.
Ухмыляясь, Трой поднялся по лестнице, чтобы проверить, как она. Войдя в спальню, он обнаружил, что дверь в ванную закрыта. Он отсутствовал почти два часа. Забеспокоившись, Трой постучал в дверь.
— Кэм, ты там в порядке?
— Эм, да. — Всплеск. — Я, должно быть, заснула. Выйду через секунду.
Она отдыхала, это хорошо. По крайней мере, она прислушалась к нему по этому поводу. Он посмотрел на кровать. Апельсиновый сок и тосты всё ещё были на подносе. Она выпила только кофе. Что ж, будет хорошо, если она уже проголодалась.
— По правде говоря, — сказал он через дверь, — не торопись. Я позову тебя, когда всё будет готово.
Пауза.
— Что готово?
Он закатил глаза. Она не может оставить всё как есть или просто сидеть и наслаждаться жизнью. Ей обязательно нужно всё знать, всё контролировать. И это натолкнуло его на очередную идею для списка.
— У меня тут реквизиты для брачного ритуала амазонок.
— Прошу прощения? — Дверь со свистом распахнулась, выпуская клубы пара.
Она стояла в чёрном халате, вытаращив глаза. Её волосы были заколоты в высокий хвост, влажный и завивающийся на кончиках. От неё пахло розами — ароматизированной солью для ванн, которую он оставил для неё вместо её обычного лемонграсса. Жаль. Ему больше нравился лемонграсс. Больше ей подходил. Лёгкий и свободный от суеты, как и она.
— Я шучу, — сказал он. — Никакого брачного обряда, обещаю. Оставайся в ванной. На самом деле, оставайся в халате. Дай мне десять минут на то, чтобы всё подготовить, а потом я тебя позову.
Она сузила глаза, прежде чем согласиться, и закрыла дверь.
Схватив поднос с завтраком, он побежал вниз, чтобы принести всё остальное. Для этого ему понадобилось два захода. Быстро, насколько возможно, чтобы она не успела выйти и испортить сюрприз, он соорудил свою имитацию Парижа. Если не обращать внимания на всякие мелочи, получилось вполне неплохо. Кивнув, он выкрикнул её имя.
Камрин вышла из ванной и остановилась, уставившись на красный шарф на его шее и чёрный берет на голове. А затем рассмеялась настолько успокаивающим и богатым звуком, что ему захотелось плакать. Боже, он обожает её смех.
— Тебе ещё не хватает тех тоненьких усиков, — сказала она.
Кэм шагнула обратно в ванную и вышла, держа в руках что-то похожее на набор Эмили для рисования. Она начертила с каждой стороны по тонкой линии под его носом и сделала шаг назад, чтобы рассмотреть свою работу, а потом снова рассмеялась. Чёрт, он бы нарядился мимом и выделывал дешёвые трюки, если бы она и дальше продолжала так смеяться.
— Ваш столик ждёт, мадам, — изо всех сил стараясь подражать французскому прононсу, проговорил Трой. Поклонившись, он жестом руки указал на балкон, где установил телевизионную тумбу и два стула. Конечно, это не столик с видом на Сену, но и так сойдёт.
— О, это было ужасное подражание французскому, — смеясь, сказала она. И на этот раз всё её лицо озарилось. — Тебе не стоит больше это повторять.
В его груди что-то оборвалось от незнакомого давящего чувства, когда он выпрямился. Трой никогда не видел её такой. Счастливой. Не беспокоящейся о том, что она сказала, не следящей за своими действиями или реакциями. Просто Кэм. Свободная.
А ведь он ошибался. Тогда, в своём доме, он посчитал её милой. Даже привлекательной, в духе «девушка по соседству». Но нет, она намного больше, чем просто привлекательная. Она красивая. И как он не замечал этого раньше?