Алан опустил ее, но из рук не выпускал. Через некоторое время он посмотрел на нее, боясь прочитать в глазах Дейдри, что он для нее – просто безмозглый идиот.
– Будет ли мне позволено узнать, чем вызван этот бурный приступ восторга? – недовольным тоном заговорила Дейдри. – Почему вы, собственно, решили, что человека, с которым я хочу встречаться, зовут Алан Феллоуз? – Ее голос звучал жестко.
Тогда он пошел в контрнаступление.
– А почему вы решили, что мне самому захочется встречаться с вами?
Пожав плечами, Дейдри невинно произнесла:
– Но вы-то здесь. – Она отодвинулась от Алана. – Хотите бокал вина? – неожиданно спросила она. – У меня в холодильнике есть бутылка «Шардоннэ».
– Да, это мне не повредило бы.
Он последовал за ней на кухню, но остановился в дверном проеме и стал наблюдать, как Дейдри священнодействует. Она притягивала его, кровь стучала в его висках, и Алан, как ни старался, не мог выйти из того возбужденного состояния, в которое впал, целуя Дейдри. Наверное, думал он, она серьезно увлеклась им, если решилась на разрыв со своим нынешним другом. Но сам этот факт удивил Алана. Большинство тех женщин, которых он знал, так не поступили бы. Они с удовольствием водили шашни сразу с двумя, а то и с большим количеством мужчин. Исключением было наличие со стороны дамы особого стратегического плана в отношении одного конкретного мужчины. Эти мысли проносились в голове Алана, пока он неотрывно наблюдал за ее действиями, любовался стройными бедрами и высокой грудью. Все ее прелести отлично обрисовывали узкая юбка и тонкая кофточка. Как он ее хотел и какую ревность ощущал к тому, кто до него прикасался к этому прекрасному телу!
Все же Алан умел владеть собой, и на его лице внутренняя буря никак не отразилась. Взяв высокий бокал, он попросил у Дейдри разрешения произнести тост.
– Конечно, произносите. Я сама говорить их не умею, но с удовольствием послушаю. – Она прошла мимо него в комнату и села в кресло. – А вам и карты в руки, ведь вы писатель.
– Но я пишу только художественные вещи. Вымысел.
Алан сел рядом с ней, и они чокнулись. Он выпил глоток, а потом спросил ее о том, какой сегодня день. Дейдри сказала, что пятница. Он отпил еще немного вина и задал следующий вопрос о том, какое сегодня число.
– Двадцать четвертое. – Дейдри явно была удивлена его вопросами.
Алан снова отпил из бокала.
– А месяц какой?
– Май.
Она увидела, как он в четвертый раз приложил бокал к губам и сделал очередной глоток. Наконец Дейдри не выдержала и спросила:
– Вы что, провозгласили тост про себя и сами же пьете, не сказав мне за что?
– За это вы можете тоже выпить.
– Наверное, могу. – Она покачала бокалом, как бы поддразнивая Алана, а потом добавила: – Я пью за сегодняшний день, двадцать четвертое мая. – И она отхлебнула великолепного охлажденного вина.
– Это – особенный день, – пробормотал Алан и наклонился к ней, чтобы снова поцеловать. Он ощутил сладковатый вкус вина на ее прохладных губах. От его прикосновений они снова стали теплыми. Она была такой приятной, такой сладкой… С явной неохотой Алан оторвался от рта Дейдри и признался ей, что ее отсутствие заставило его поволноваться.
– Во-первых, ничего страшного не произошло, – спокойно сказала Дейдри, – а во-вторых, – в голосе ее послышалась ирония, – немного поволноваться мужчине даже полезно.
– Я начинаю подозревать, что вы скрытая садистка, дорогая Дейдри!
Алан сказал это в шутку, но она, склонив голову набок, стала размышлять над его словами вполне серьезно. Ее взгляд внезапно стал жестким.
– Женщине иногда можно, и даже нужно быть жестокой, – отрубила она.
– В сердечных делах? Когда она хочет с кем-то порвать?
Алану очень захотелось подробнее поговорить на эту тему, хотя он и понимал, что этот разговор может завести его совсем не туда. Ее светлые очень красивые глаза внимательно изучали его лицо, пытаясь прочитать потаенные мысли.
– Ну а вы-то сами неужели никогда не бываете жестоким? – спросила она.
– Надеюсь, что мне это мало свойственно. Во всяком случае, я стараюсь не быть жестоким. – Алан мог бы многое ей порассказать о своей жизни, в которой было немало встреч и с людской жестокостью, и с подлостью, и с предательством. Но сегодня ему этого совсем не хотелось.
Внезапно Дейдри быстро осушила бокал и встала. Настроение ее явно изменилось.
– Надеюсь, вы пригласите меня пообедать? Я просто умираю от голода, – в лоб спросила она.
Алан с удовольствием остался бы пообедать здесь, но немедленно ответил: