– Ловкость рук и никакого мошенничества, – хмыкнул Хмурый. – А мы тоже умеем фокусы показывать. Давай, Ноготь, выступай.
– Пошёл ты, – лениво отозвался Ноготь. Не хотелось перед пришлым.
– Давай-давай, не выпендривайся, – повелительно сказал Хмурый и, повернувшись к Феликсу, пояснил: – Он у нас с зажигалкой балуется. Сколько показывает – никто не видел, где он её прячет.
Потому что её нет. Ноготь поначалу пытался что-то доказывать, потом плюнул. Люди верят тому, чему хотят верить, а ему что за дело? Хмурый выжидательно на него смотрел; проще показать, чем отнекиваться. Ноготь вытянул вперёд сжатый кулак, оттопырил большой палец – будто в ладони у него и впрямь зажата была зажигалка – и сосредоточенно сдвинул брови. Вдоль пальца, слегка опалив кожу, вытянулся рыжеватый язычок пламени. В виски ткнулась острая боль – и тут же отступила, как всегда. Ноготь демонстративно раскрыл пустую ладонь.
– Видал? – гордо, будто сам только что проделал хитрый трюк, бросил Хмурый. – Умел бы чего полезное – цены б не было парню.
– Ого, – Феликс смерил Ногтя внимательным взглядом. – Так и это полезное.
– Чем оно полезное?
– Придумаем, – туманно пообещал пришлый и принялся рыться в карманах. – Ну-ка, где-то у меня тут колбасы было чуток…
Ноготь колбасу не взял. Не потому, что не хотелось – хотелось, ещё как. Просто пацифист этот был какой-то мутный. На ворованных харчах так не отожрёшься. Где Хмурый его откопал? Или, что вернее, где он откопал Хмурого…
Нудьга затолкал очередной окурок в опустевшую бутылку. По шоссе пронеслась, мерцая мигалкой, машина аварийной службы. Спохватились наконец. Помчались спасать цивилов, замерзающих в своих бетонных норах. Те-то хоть надеяться могут, что до них кому-нибудь есть дело. Но это они зря. На самом деле всем на всех плевать.
Ноготь изловчился и отнял у зазевавшегося Нудьги пачку с сигаретами. Тот шумно возмутился, но в драку не полез – не хотел огребать. Рискуя обжечься, Ноготь сунул кончик сигареты в костёр. Ну его к чертям, Феликса этого. Оба целее будут.
***
Рынок невесело галдел о своих нехитрых делах. Замотанная в мохнатый платок бабка притоптывала у лотка с разложенным прямо так, на картонках, мясом; вырывавшийся из её рта пар походил на сигаретный дым. На краю лотка под бдительным взором торговки лежал громадный, вызывающе розовый шмат свинины. Ноготь прищурился, прикидывая шансы на успех.
– Чего тебе там надо? – хмыкнул Феликс, проследив за его взглядом. – Пошли вон лучше на выходе кого-нибудь цепанём. Товар, деньги, товар, хе-хе.
– Не хочу, – буркнул Ноготь и сунул руки в карманы. – От карги не убудет, а эти, может, последнее бабло тут оставили, – он кивнул на вереницу покупателей, бредущих мимо лотков.
Пришлый искренне изумился.
– А тебе на них не пофиг?
– Жалко.
– У пчёлки жалко, – заявил Феликс. – Жрать-то хочется. Они где-нибудь ещё добудут, а мы – нет.
Ногтю нестерпимо захотелось немножко его придушить. Наверное, потому что пришлый был прав. Цивилы придут домой, к холодильникам, в которых что-нибудь да есть, чтобы не помереть с голоду, а обмануть их проще, чем прожжённую торговку, и у них навряд ли водятся широкомордые дружбаны с бандитскими повадками. Ноготь нехотя кивнул и поплёлся сторожить. На кой ляд он вообще сюда припёрся? Феликс прекрасно справляется сам.
– Нормально так, – удовлетворённо прогудел толстяк, демонстрируя Ногтю добычу. Несколько потрёпанных кошельков, не слишком пухлых; кусок сала, замороженная рыбина. – До завтра доживём, а?
– Угу, – Ноготь взял у него пакет с продуктами. – А кто-то, может быть, нет.
– Кто-то обязательно, – заверил его Феликс. Прохожие текли мимо них равнодушной рекой. – А раз так, какая разница, кто конкретно? Лишь бы не мы, а?
– Пошли уже.
Хмурый и остальные ждали их в проулке неподалёку. Не скучали. Типун зажал у стены какую-то богатенькую фифу, Валенок телепался на стрёме, Нудьга с Хмурым уговаривали мадаму поделиться содежимым сумочки – пока что вежливо. Эту-то точно не ждёт дома пустой холодильник… Чёрт его знает, с чего Ногтя разобрала злость; наверное, потому что от Феликса с души воротило.
– Отвянь, Хмурый, – сказал он, ускоряя шаг. – Пусть валит. У нас тут есть уже.
Дамочка смерила его цепким взглядом; Ногтю отчего-то стало не по себе. Хмурый только ухмыльнулся:
– Ну, есть – так ещё будет. И деньга, и досуг, а?
Подошедший Феликс радостно гоготнул. Ноготь запихнул куда подальше желание вмазать по толстощёкой морде. Этот хрен им нужен – больно ловко достаёт пожрать и выпить. Все встанут на его сторону, а Ноготь один против пятерых не вывезет и в итоге окажется на асфальте без зубов. Ну их к чертям.