– Ты, конечно, не убийца, – сказал он, отступив на пару шагов. Сравнивал с прежним подручным. – Знаешь, что это такое?
– На «вы», пожалуйста, Кирилл Александрович, – Яр словно бы невзначай размял пальцы. – Я всё ещё офицер контроля.
Авилов на миг опешил, но стремительно совладал с собой. Снисходительно улыбнулся: мол, так и быть, потешу твоё самолюбие… Только вот не в самолюбии дело.
– Как вам угодно, молодой человек. Так вам знакомо это устройство?
– Говорите, что хотите сказать, – нетерпеливо потребовал Яр. Понятливо ловить намёки значит облегчить Авилову задачу; потом, если спросят, хитрый волхв честно ответит, что не сказал ничего предосудительного.
Кирилл Александрович вздохнул – не столько раздражённо, сколько в попытке успокоиться. Поднял повыше небольшой пистолет; Яр такие видел у безопасников и не раз наблюдал в действии в тренировочном тире.
– Это, уважаемый гость, двигатель прогресса, – значительно произнёс Авилов. Бережно, словно опасался ненароком выстрелить, он отложил оружие на край стола. – Решительный аргумент в конкуренции. У нас, между прочим, ещё есть шанс в ней проиграть.
– У вас, – холодно поправил Яр.
– А вы всё ещё не желаете пачкать руки? – Кирилл Александрович пытливо прищурился. – Не будьте идеалистом, юноша. Мир не таков, каким вы хотите его видеть.
– Мир таков, каким его делают люди, – Яр шагнул вперёд и чуть левее, так, чтобы удобнее было целиться. Долго заговаривать Авилову зубы не выйдет – тот сам кому хочешь даст фору в этом деле. Надо думать быстрее. – Всплыла неприглядная правда, да?
По слегка нервной усмешке, по метнувшемуся из стороны в сторону взгляду – да по всему, что только что случилось! – Яр понял: угадал. Потапов поведал главе магконтроля что-то такое, что никак нельзя выносить на всеобщее обозрение. Что вполне соотносится с делами ручного убийцы господина депутата. В чём соотносится?..
Да всё в том же. В пренебрежении ценой.
– Считаете себя вправе судить? – Авилов нехорошо прищурился и небрежно кивнул в сторону лежащего в беспамятстве Верховского. – Вы оба – считаете себя вправе? Ладно он, человек ограниченный, но вы?
– А вы? – почти презрительно спросил Яр. Он насмотрелся на людей, возомнивших себя вершителями судеб, и не хотел относить себя к их числу. Старый волхв привык к власти, привык поступаться чужим в угоду своему. Наставница когда-то говорила об этом. – Я видел, как лишают силы тех, у кого есть воля. Вы предпочитаете лишать воли тех, у кого есть сила. В этом вас обвиняют, верно? Чем тогда вы лучше изобретателей «дурмана»?
– Плодами трудов, – веско произнёс Авилов. – Сообщество, каким вы его видите, создал я. Да, не всегда гуманными методами. Да, порой в пику собственным идеалам. Но не по своей прихоти! Я возглавил то, что нельзя было остановить, только и всего. Посреди хаоса люди всегда хотят порядка, и я сумел его навести. Смею напомнить, малой кровью!
Он перевёл дух, словно эта недлинная речь до дна выпила из него дыхание. Яр лихорадочно соображал. Если бы он знал то, что выяснил Верховский, принять решение было бы проще. Но чего нет – того нет. Остаётся только бережно выбирать крупицы истины из событий, воспоминаний, слов и дел. Что-то навязчиво крутилось на краю сознания, что-то очень важное, может, ключ к тому самому пониманию, которое одно и оправдывает что действие, что бездействие…
– Если вы думаете, что я не признаю своей вины, вы ошибаетесь, офицер Зарецкий, – тихо сказал Кирилл Александрович. – Я никого не убивал, но мои руки по локоть в крови. Я никем не правлю, но на моих плечах – будущее сообщества. И, само собой, я сражался и буду сражаться за это будущее. В том числе с теми, кто хочет свести на нет уже заплаченную цену.
Почему люди не берегут то, что построили?
Или хотя бы не сжигают сразу то, что уже не спасти…
Авилов ошибается, возлагая на себя все вины сразу. Он – пена на гребне штормовой волны в беспокойном человеческом море, как завоеватель Агирлан, как князь Горислав. Но это значит только то, что, отступись он, на его месте непременно оказался бы кто-нибудь другой. Может быть, более осторожный. Может быть, более жестокий. Вот здесь, в принятых решениях, исключительно ответственность Кирилла Александровича. И… и в ней вся проблема…
– Зачем была тень? – спросил Яр, чтобы выторговать себе ещё несколько мгновений.
Авилов слегка опешил от вопроса – настолько несвоевременным и незначительным он казался. Вздохнул, отвёл взгляд.