— Пожалуйста, не беспокойтесь, миссис Стрэндж. Я дам вам свое слово.
— Я тоже, — поспешил добавить Ричард. У него не было выбора.
Проезжая мимо, доктор выкрикнул:
— Мы пришлем вам припасов из Форта. Не падайте духом, как только сможете, приезжайте. Я присмотрю там за вашей женой…
Они уехали.
Ричард и Джоанна, уже основательно припорошенные снегом, медленно побрели к хижине. Стоило им захлопнуть за собой дверь, как они оказались в тепле и уюте — словно отрезали от себя натужное завывание ветра.
Теперь, оставшись вдвоем, они вполне могли протянуть с таким количеством еды полмесяца. Это означало, что безопасность гарантирована, даже если Киши не вернется после бури. Тогда можно тронуться в путь до Форт-Юкона пешком.
Они взглянули друг на друга — на лицах их плясали тени от неровного света свечи. Наконец-то после долгих томительных дней удалось остаться вдвоем. Теперь ничто не мешало им броситься друг к другу в объятия… кроме слова чести, которое они дали той, что уехала.
Ричард молча, исподлобья оглядел Джоанну. Сейчас она не казалась похожей на мальчишку-сорванца — вместо брюк и шубы на ней было шерстяное платье и голубой в клеточку передник. Перед Ричардом стояла хрупкая девушка — печальная, с усталым взглядом и поникшими плечами.
Джоанна тоже не сводила с него глаз. Ей мучительно хотелось броситься к нему и утонуть в его объятиях. Но вместо этого она повернулась и пошла к плите.
— Джоанна, дорогая моя!
— Давай ужинать, Ричард, — мы же дали слово… этой, — тихо сказала она.
— Знаю, — сказал он. — Но я люблю тебя. Я хочу тебя. Анна, что еще за чертовщина такая? С какой стати она взяла с нас обещание?
— Потому что она знает, что мы любим друг друга. Ей была нужна уверенность, что мы будем соблюдать правила игры. И она по-своему права.
Он шагнул к ней.
— Анна, ты добрая и замечательная — действительно замечательная. Но я уже устал и не могу больше играть в эту игру. Это нечестная игра — и Мэдж прекрасно это знает.
— Ричард, мы должны сдержать обещание, — сказала Джоанна. — И ты поможешь мне в этом, потому что иначе я пущу тебя в свою постель — и тогда все будет кончено.
— Не все будет кончено — просто закончится эта глупая, никому ненужная агония.
Она повернулась и снова посмотрела на него.
— Думаешь, мне не хочется броситься в твои объятия? Я бы с удовольствием…
— Черт знает что такое! — с горечью воскликнул он.
— Действительно, — сказала Джоанна. Лицо ее было белее снега, но она упрямо улыбалась, сжав губы, как мальчишка. — Все это ужасно. Нет, Ричард, я вовсе не помешана на девичьей чести и всей этой ерунде… Я не ханжа. Если бы ты не был женат — я бы не колебалась и секунды. Жизнь так коротка, смерть так внезапна — зачем же упускать свое счастье? Я бы пошла на это с радостью. Я ведь так мало повидала в этой жизни… Но дело в том, что ты не свободен.
— Что ж, наверное, ты права, Анна, — понуро сказал он. — Я не свободен, я связан по рукам и ногам. Подумать только — ты, девчонка, еще почти ребенок, и так рассуждаешь. Ты меня прямо пристыдила.
— Да нет же, Ричард, нет!
— Пристыдила, пристыдила, — сказал он. — Может, тебе и не хватает образованности — вон моя очаровательная супруга величает тебя «дикаркой», — но зато твой отец сумел научить тебя главному. Ты умеешь отличать плохое от хорошего. А кроме того, ты настоящий крепкий орешек — я таких еще не встречал.
Она мучительно покраснела и стала теребить свой фартук. Почему-то ей стало неловко от этих похвал, от того, что она осталась наедине с мужчиной. Джоанна чувствовала, насколько слаба перед ним, — наверное, он уже осознал свою власть над ней. Ведь достаточно одного его прикосновения, чтобы она сдалась.
— Не знаю, Ричард, — сказала девушка. — Отец учил меня, что самое главное — уметь держать себя в руках, а все остальное приложится само.
— Что ж, он был прав, — подтвердил Ричард.
— Но я все равно люблю тебя, ужасно сильно люблю, — поспешила добавить она.
Он посмотрел на нее долгим, полным страстного желания взглядом. Затем отвернулся. Это было выше его сил — видеть совсем рядом ее трогательную тонкую фигурку, ее милое лицо, с упрямо поджатыми губами, и не сметь подойти, чтобы заключить все это в нежные объятия. Она любила его так же страстно, как и он ее. Но сейчас она оказалась сильнее.
Ричард так и не решился перешагнуть барьер, который Джоанна воздвигла между ними, хотя сделать это было очень легко. Он зажег масляную лампу и поставил на стол.