Ночь нависла над ним, как чье-то постороннее присутствие, которое не обещало ни ответа, ни помощи.
3
На углу, за дверью с бронзовой табличкой, гласившей «Доктор Илайхью Баррак», мистер Хас обнаружил строгого компетентного молодого врача, который, потеряв ногу на войне, вернулся к своей практике в Сандеринг-он-Си. Механическим протезом он, казалось, пользовался легко и непринужденно. Выглядел он одновременно скромным и находчивым; его неблагоприятный диагноз был тем более убедителен, что являлся предполагаемым и условным. Он знал настоящего специалиста для данного случая; ему доводилось встречать на сандерингских дюнах такого хирурга, как сам сэр Алфеус Менго, часто приезжавший сюда поиграть в гольф. Достаточно легко можно было устроить так, чтобы он осмотрел мистера Хаса в маленьком консультационном кабинете доктора Баррака, и, если понадобится операция, она может быть проведена с минимумом затрат на квартире мистера Хаса без дополнительных расходов на проезд и тому подобное.
— Разумеется, конечно, — сказал мистер Хас, ясно представляя себе протестующую реакцию миссис Крумм на такое предложение.
Сэр Алфеус Менго прибыл в субботу и тайно обследовал больного. Операцию он решил провести в следующий уик-энд. Мистеру Хасу предстояло самому объявить эту новость своей жене и сделать все необходимые приготовления в комнатах, которые он снимал у миссис Крумм.
Теперь он сидел, прислушиваясь к шагам жены наверху, в спальне, и к приглушенной возне, означавшей кульминацию действий миссис Крумм по приготовлению дневной трапезы. Он слышал, как она прокричала снизу, спрашивая, готов ли мистер Хас к тому, чтобы она подавала на стол. Его охватила паника, как школьника, не выучившего урок. Он спешно попытался сформулировать какие-то вступительные фразы, но ничего не приходило ему в голову, кроме слов, выражающих раздражение и жалобу. Гнетущая дневная жара смешивалась в его ощущениях с болью. От кухонных запахов его тошнило. Он не чувствовал в себе сил сидеть за столом и делать вид, что ест пищу — пережаренный бекон и подгорелый картофель.
В коридоре послышалось звяканье тарелок. Пинком отворив дверь, миссис Крумм водрузила на стол стряпню, выражая всем своим видом нечто среднее между обороной и вызовом. «А чего еще, — казалось, намекала она, — вы ожидали за четыре с половиной гинеи в неделю в самый разгар сезона от Женщины, которая должна получать шесть!»
— Ваш обед здесь, — крикнула наверх миссис Крумм отточенно пренебрежительным тоном, приглашая миссис Хас, и затем удалилась по своим делам на кухню, хлопнув за собой дверью.
В комнате снова воцарилась тишина, и мистер Хас услышал шаги своей жены, проходящей через ванную и спускающейся по лестнице.
Миссис Хас была темноволоса, несколько несобранна, приятной наружности, сорока семи лет от роду, со сдержанными манерами женщины, привыкшей обороняться от скрытых обвинений. Она приподняла крышку над блюдом с овощами.
— Мне кажется, пахнет горелым, — сказала она. — Эта женщина просто невозможна.
Она остановилась рядом со своим креслом, молча глядя на мужа.
Он неохотно поднялся и переместился к своему месту за столом. Обычно мясо разрезала миссис Хас, и теперь она собралась положить ему кусок.
— Нет, — сказал он с отвращением, — я не могу есть. Я не могу.
Она положила столовую ложку и вилку, которые только что взяла, и посмотрела на него с мрачным неодобрением.
— Это все, что мы можем здесь иметь, — сказала она.
Он покачал головой:
— Не в этом дело.
— Я не знаю, чего ты еще ожидаешь, чтобы я достала здесь для тебя, — пожаловалась она, — торговцы не знают нас, и им все равно.
— Не в этом дело. Я болен.
— Это от жары. Мы все от нее больны. Каждый. В такую погоду, как эта. Но это не извиняет твое безделье в ситуации, подобной нашей.
— Я хочу сказать, что на самом деле болен. Я страдаю.
Она посмотрела на него, как смотрят на неразумного ребенка, и он вынужден был прибегнуть к более определенным выражениям:
— Я полагаю, что должен был рано или поздно сказать тебе. Я был у врача.
— Не посоветовавшись со мной?
— Я подумал, что если это окажется всего лишь фантазией, то не стоит тебя беспокоить.
— Ну и как ты нашел доктора?
— Здесь есть на углу такой парень… О! Нет смысла устраивать из всего этого длинную историю. У меня рак… И ничего нельзя сделать, кроме операции.