Потом мы лежали и пытались унять сбившееся дыхание; я так уж точно. Наконец Юля потребовала:
— Слезь с меня!
Я перевалился на кровать, а барышня без всякой посторонней помощи расстегнула платье, стянула его через голову и пожаловалась:
— Ну вот — теперь в чистку отдавать!
Она осталась лишь в бюстгалтере и чулках, и открывшийся вид увлёк меня до такой степени, что далеко не сразу осознал крайнюю опрометчивость своей несдержанности.
— Кхм… — прочистил я горло. — А как у тебя с этими вашими женскими практиками? Незапланированная беременности не грозит?
— Поздно спохватился! — фыркнула Юля, перехватила мой заинтересованный взгляд и самую малость покраснела, прикрылась снятым платьем. — Не случится, не бойся. Или надеялся с дворянской фамилией породниться?
— Ещё чего не хватало! — оскорблённо выдал я в ответ, снял штаны, расправил их и аккуратно повесил на спинку стула, сверху устроил пиджак.
— Эй! — всполошилась барышня. — Ты чего разнагишаешься?!
Меньше всего мне хотелось выходить на холод и тащиться через полгорода в казарму, поэтому лишь пожал плечами.
— Неужели на ночь не приютишь?
Юлия Сергеевна уселась на кровать, подтянула к себе одеяло, прикрыв наготу, и заявила:
— Я тут вообще-то не одна живу! — Но сразу сменила гнев на милость и принялась под отрывистый треск пружины заводить будильник. — Чёрт с тобой, оставайся. Настюша в любом случае только под утро заявится.
— А что так?
— Рома сегодня во все тяжкие ударился, их квартира в полном распоряжении Анатоля, — пояснила Юля, отвернулась и завела руки за спину, намереваясь расстегнуть бюстгалтер. — Свет выключи. И на кухне тоже!
Я щёлкнул одним выключателем, затем другим, в полнейшей темноте вернулся в комнату и забрался под одеяло к отвернувшейся от меня девушке.
— Спи! — буркнула Юля, стоило только дать волю рукам.
— Ага, — покладисто согласился я и прижался к ней поплотнее.
Уснули мы нескоро. Так получилось.
Подскочил из-за оглушительного трезвона будильника. Спросонья не сразу понял где, почему и с кем, а когда сознание прояснилось, испытал в высшей степени смешанные чувства. Вечер определённо удался, но вот думал я вчера определённо не тем местом, коим это следует делать разумному молодому человеку, и было совершенно непонятно, какими моя опрометчивость чревата последствиями. Если эта странная барышня вознамерится перевести ни к чему не обязывающую интрижку во что-то больше с отношениями и обязательствами…
Брр! От одной только мысли об этом передёрнуло.
Юля хлопнула ладошкой по будильнику, и железное чудовище наконец-то заткнулось, тогда я уточнил:
— Сколько времени?
— Пя-я-а-ать… — с зевком ответила девушка и потянулась под одеялом. — Собирайся, скоро пожалует гулёна Настюша. Если она тебя тут застанет, разразится гра-а-андиозный скандал.
С одной стороны, я испытал облегчение, что не придётся ничего выдумывать и сбегать, похватав одежду в охапку, с другой — ощутил совершенно иррациональную обиду из-за уязвлённого самолюбия. Именно поэтому перевернулся на бок и спросил:
— Ну и к чему это всё было? Только не заливай, будто вдруг воспылала ко мне внезапной страстью. Я нравлюсь тебе ничуть не больше, чем ты мне!
Юля уставилась на меня своими пронзительно-синими, васильковыми даже, глазами и с улыбкой поинтересовалась:
— Я совсем-совсем тебе не нравлюсь?
Ответил я не сразу. Пусть её вытянутое лицо и не соответствовало моим идеалам красоты, но фигура была на загляденье, ноги стройными, а упругой грудь — идеальной формы — да и мне ли привередничать?! — но вопрос-то был совсем о другом, и я сказал:
— У тебя очаровательный акцент. Если закрыть глаза…
— Подлец!
Юля попыталась спихнуть меня с кровати, но ничуть в этом не преуспела, и после недолгой возни я оказался на ней, на ней следующие десять минут и пробыл. Потом отвалился в сторону и с шумом перевёл дух.
— Уф!
— В жизни такого наглеца не встречала! — с притворной обидой в голосе посетовала барышня.
— Брось! Как минимум один такой до меня тебе уже попадался.
— Фи! — скривилась Юля. — Будь любезен воздержаться от скабрезностей. И выметайся уже!