Лизавете отчего-то это заявление показалось забавным, и она покачала головой.
— Увы, Филипп, придётся изыскать внутренние резервы.
Тот нахмурился.
— Ты ставишь меня в неудобное положение!
Зря он это сказал: тон Лизаветы вмиг стал колюче-холодным и царапнул нервы неприятными интонациями.
— Я не имею обыкновения ставить тебя в неудобное положение!
Интонационные акценты оказались расставлены столь отчётливо, что Филипп даже самую малость покраснел.
— Я звал тебя с собой! Проклятье! Да я бы никуда и не поехал, попроси ты остаться!
— В самом деле? — изогнула бровь Лизавета. — Но как видишь, я не поставила тебя в неудобное положение!
Мне захотелось бросить недоеденный плов и сбежать, да только всё самое плохое уже случилось, и я уткнулся в тарелку.
— И в этот раз дело тоже не во мне, — продолжила Лизавета уже нормальным тоном. — Пётр, правильно понимаю, что за тебя ходатайствовал Макар Демидович?
Я кивнул, и вернувший себе присутствие духа Филипп пренебрежительно фыркнул.
— Звонарь мне не начальник!
— Безумству храбрых…
Филипп уставился на собеседницу с откровенным недоумением.
— Ты серьёзно? Звонарь станет портить мне жизнь из-за такой ерунды? Он, конечно, мелочный, но не настолько же!
— О, дело не в том, что Петру посвящены два абзаца в диссертации Макара Демидовича, проблема, дорогой мой, в том, что он и без того уже настроен по отношению к тебе предвзято. Ты вернулся, и кого откомандировали тебе на смену?
— Кого-то из молодых. Андрея… как его там… Донца. А что?
— Последние три года этот молодой человек состоял ассистентом при Звонаре и выполнял для него всю грязную работу. Как думаешь, Макар Демидович сильно обрадовался потере помощника?
Известие о том, что Андрей Игоревич получил назначение в Айлу, стало полнейшей неожиданностью, мелькнула даже мысль о том, что это как-то связано с его вербовкой, в коей я принимал самое непосредственное участие. А ещё заподозрил, что заместитель заведующего позвонил доценту Звонарю на мой счёт вовсе неспроста. Вот же интриган какой!
Филипп помрачнел, и Лизавета соизволила его утешить.
— Не дуйся! А хочешь, я напишу ходатайство? Будешь оправдываться, что не смог устоять перед женскими чарами.
— Трус или подкаблучник — отличный выбор! — заявил в ответ Филипп, отпил чаю и поморщился. — Гадость какая. Возьму кофе.
— Бери сразу кофейник, — попросила Лизавета. — Попьём у меня.
В этот момент от раздачи с подносом в руках отошла Валентина, и я привстал со стула, помахал ей рукой.
— Валя!
Филипп оглянулся, многозначительно хмыкнул и отправился к буфету. Лизавета тоже задерживаться за столом не стала, но, прежде чем отойти, негромко произнесла:
— Умненькая девочка. Не подпускай её слишком близко.
Она сухо кивнула в ответ на приветствие Валентины и ушла, а медсестра села напротив меня и принялась выставлять с подноса тарелки. Я, честно говоря, толком даже не знал, как себя с ней вести. С одной стороны, эта коварная красотка накормила меня химией, вполне отдавая себе отчёт, что есть определённый риск летального исхода, с другой — действовала не по своей инициативе. Опять же — фигура такая, что просто глаз не отвести, да и лицо симпатичное. И — Альберт Павлович. Тут не до эмоций.
— А ещё говорят, коней на переправе не меняют, — многозначительно заметила Валентина.
— Загнанных лошадей пристреливают, — ответил я, процитировав название романа, о котором только слышал, но не удосужился прочитать, и у блондинки дрогнуло веко; как видно, приняла это высказывание на собственный счёт.
Впрочем, она тут же совладала с эмоциями, и миленькое лицо вновь стало именно что миленьким.
— И что дальше? — спросил я.
— Говори о чём-нибудь, пока я обедаю, — заявила в ответ Валя. — И ничего не планируй на вечер субботы. Остальное тебе объяснит сам знаешь кто.
В этом «сам знаешь кто» не прозвучало ни малейшего намёка на тёплые чувства к человеку, который дважды спас красотке жизнь: первый раз откачав после убойной дозы наркотиков, второй — прикрыв от трибунала. Наоборот, произнесено это было с откровенной обидой, даже губки поджала.
— Пойдём в «Гранд-отель»? — высказал я предположение, основываясь на разговоре Ивана и Альберта Павловича.
— Сделал домашнее задание? Молодец.
В общем, разговор не задался. Валентина определённо пребывала в дурном расположении духа, а я развлекать её не нанимался. Посидели друг напротив друга и вместе покинули столовую. Точнее, не вместе, а одновременно, дальше каждый пошёл по своим делам. Не знаю, куда поспешила Валя, мой путь лежал на кафедру кадровых ресурсов.