Но сейчас был именно тот случай, когда о статье нужно было предупредить заранее. Помимо этого, мне требовались деньги на расходы и поддержка газеты.
«Джанин, у меня есть колоссальная история, – начал я. – У меня появился источник, обладающий неограниченным доступом к самым секретным документам Агентства национальной безопасности. Он уже показал мне некоторые материалы, и они потрясающие. Но он говорит, что это не все. По какой-то причине он находится в Гонконге, понятия не имею, почему. Он хочет, чтобы я приехал к нему, и тогда он отдаст мне остальные материалы. То, что он уже передал мне, и то, что я увидел, свидетельствует о просто шокирующих…»
Гибсон прервала меня: «Как ты мне звонишь?»
«По Skype».
«Мне кажется, нам не следует обсуждать эти вещи по телефону, а тем более по Skype», – мудро заметила она и предложила мне немедленно прилететь в Нью-Йорк, чтобы обсудить эту историю при личной встрече.
Мой план, о котором я поведал Лоре, состоял в следующем: по прибытии в Нью-Йорк показать документы людям из Guardian и пообещать им потрясающую историю, чтобы они отправили меня в Гонконг на встречу с источником. Лора согласилась дождаться меня в Нью-Йорке, после чего мы вместе собирались вылететь в Гонконг.
На следующий день ночным рейсом я вылетел из Рио-де-Жанейро в Нью-Йорк и утром около 9 часов утра остановился в манхэттенском отеле, после чего встретился с Лорой. Первым делом мы отправились в магазин и купили ноутбук, который я не планировал подключать к Интернету. Организовать слежку через такое устройство гораздо сложнее. Для этого разведывательной службе вроде АНБ пришлось бы прибегнуть к более изощренным методам, например через физический доступ к компьютеру и внедрение в его жесткий диск устройства для ведения прослушки и наблюдения. Если держать компьютер все время при себе, то такого вторжения можно избежать. Я буду работать на новом компьютере с секретными материалами, в частности с документами АНБ.
Я засунул новый компьютер в рюкзак, и мы с Лорой прошли пять кварталов по Манхэттену в редакцию Guardian в районе Сохо.
Гибсон уже ждала нас. Я прошел с ней в ее кабинет, где к нам присоединился ее заместитель Стюарт Миллер. Лора осталась ждать. Гибсон не знала Лору, а мне хотелось, чтобы мы смогли поговорить свободно. Я не подозревал, как редакторы Guardian отреагируют на то, что я им скажу. Раньше я с ними не работал, тем более с материалами, хотя бы отдаленно напоминающими по своей важности те, что я им принес.
После того как я загрузил файлы от нашего информанта в новый компьютер, Гибсон и Миллер уселись рядом и стали изучать документы, периодически восклицая «Ну и ну!», «Вот это да!» и подобное. Я сидел на диване, наблюдая за тем, как они читают. Их лица стали выражать глубочайшее удивление, когда до них начала доходить суть прочитанного. Каждый раз, когда они заканчивали просматривать один документ, я вставал и открывал им следующий. Их изумление нарастало.
Помимо двадцати пяти документов из АНБ источник прислал свой манифест, который он собирался опубликовать, чтобы читатели могли подписать его и тем самым высказаться в пользу защиты конфиденциальности информации и против слежки. Манифест звучал драматично и сурово, но этого и следовало ожидать, принимая во внимание тот драматичный и суровый выбор, который сделал наш источник, выбор, который перевернет всю его жизнь. Мне было понятно, почему кто-то, на чьих глазах втайне от общества происходило создание разветвленной системы государственного шпионажа за гражданами, неподконтрольной никому, вдруг забил тревогу по поводу увиденного и той опасности, которую представляет эта система. Конечно, все, что он писал, звучало бескомпромиссно; его настолько это взволновало, что он решился на самый отчаянный поступок. Я понимал причину такой принципиальности, но волновался по поводу того, как Гибсон и Миллер воспримут манифест. Мне не хотелось, чтобы они решили, что мы имеем дело с человеком с неустойчивой психикой: я провел немало часов, беседуя с Цинциннатом, после чего сделал вывод о том, что это человек необычайно рациональный и склонный к продуманным решениям.
Мои страхи быстро подтвердились. «Кому-то все это покажется сумасшествием», – произнесла Гибсон.
«Да, кто-то из читателей и людей из прессы, настроенных в пользу АНБ, может сказать, что это несколько смахивает на историю с Тедом Качинским[2], – согласился я. – Но в конечном счете самое важное – это документы, а не он или мотивы, побудившие его передать материалы нам. А кроме того, у любого, кто идет на такие крайние меры, будут крайние мысли. Это неизбежно».
2
Американский математик, анархист и террорист, рассылавший бомбы по почте; приговорен к пожизненному заключению. –