Зимой 1939–1940 годов была создана новая секретная Служба спасения и побегов (Е&Е), с декабря 1941 года обозначавшаяся МИ-9 и занимавшаяся спасением и доставкой на Британские острова сбитых над Европой летчиков, беженцев из оккупированных стран и военнопленных. Наименование было унаследовано ей от прежней секции Директората военной разведки, ведавшей работой с вражескими военнопленными. Однако сама идея подобной организации зародилась значительно раньше, еще в 1926 году, когда французский генерал, командир корпуса в Вердене П. Дюпон предложил заранее готовить военнослужащих к возможному захвату их противником в плен, обучать соответствующему поведению в этой обстановке и тренировать для проведения актов саботажа. Такая концепция весьма заинтересовала германского генерала фон Браухича, прочитавшего в 1937 году цикл лекций на эту тему. Немцы не развили идею, зато узнавшие о ней англичане Д. Холланд и А. Роулинсон подхватили инициативу и добились ее воплощения в жизнь. МИ-9 проделала на протяжении войны не слишком престижную, но огромную по объему и значению работу. Она постепенно оборудовала по всей захваченной немцами территории тайные линии транспортировки людей, наладила снабжение их одеждой, продовольствием, медикаментами, поддельными документами, проверяла безопасность перемещения и таким образом помогла сотням людей. Идея организации такой работы возникла у Дэнси после того, как Мензис додумался, что даже попавший в плен простой солдат может стать источником ценной информации, если суметь наладить с ним связь. Особенно актуально это было в условиях развала агентурного аппарата. В отличие от советских военнопленных, англичане находились под официальной защитой Международного Красного Креста, что давало им право отправлять домой письма. Для связи была разработана целая система. Чтобы отличить письма с информацией от обычных, на их конвертах дата полностью записывалась арабскими цифрами, в отличие от принятой в Англии нумерации месяцев римскими цифрами, а фамилия адресата подчеркивалась. При получении такого письма оно передавалось по его истинному назначению и затем декодировалось. Англичанами была разработана система простых и легко запоминающихся ключей под названием “НК” (буквы латинские). Чтобы определить их, число букв во втором и третьем словах после вводного обращения “Дорогой…” перемножалось, итог составлял ключ. Писать такие послания было сложно, зато они не настораживали противника и беспрепятственно проходили на родину. МИ-9 открыла собственный учебный центр в Мэтлоке и школу в Хайгейте, где готовила специалистов своего профиля и обучала многих военнослужащих методам сбора и передачи разведывательной информации. Для ускорения прохождения сообщений служба открыла свои бюро в Гибралтаре, Мадриде, Лиссабоне, Берне, Стокгольме и Каире. Несколько позднее Е&Е стала заниматься главным образом эвакуацией и спасением, и в этом качестве оказалась одной из наиболее гуманных организаций в жестоком мире разведки и контрразведки, а ее руководитель Норман Крокетт заслужил уважение и благодарность десятков тысяч спасенных людей.
В Великобритании разведка всегда являлась бюрократическим учреждением и была весьма уязвима для интриг в коридорах власти. Кроме того, СИС никогда не превосходила по влиянию разведорганы видов вооруженных сил, поэтому Мензису приходилось действовать с учетом позиции их директоров, выступавших по отношению к нему в качестве старших партнеров и периодически пытавшихся поглотить разведку или же полностью подчинить ее своему влиянию. Очередной раунд этого процесса начался в начале 1942 года, когда руководители разведорганов военного министерства, Адмиралтейства и министерства авиации в ультимативной форме потребовали от Мензиса резко улучшить систему управления МИ-6 и реорганизовать ее в соответствии с условиями войны. В результате была полностью пересмотрена система организации высшего эшелона разведки, во главе которого стоял руководитель, или “C/SS”. Армейцы, моряки и авиаторы добились введения в штате СИС трех должностей заместителей ее директора (DD/Army, DD/Navy и DD/Air) с полным доступом к операциям и информации в своих сферах. Форин офис не последовал их примеру, поскольку и без того являлся по отношению МИ-6 вышестоящим министерством. Дипломаты предпочли ввести в штат разведки “личного помощника” (РА/CSS) с совершенно иными задачами. В первую очередь, этот офицер, Патрик Рейли, которого в 1943 году сменил Роберт Сесил, должен был помочь разведчикам составлять информационные документы в форме, приемлемой для восприятия в Форин офис и иных правительственных учреждениях. Как ни странно, до 1942 года никто даже не пытался объяснить трем последовательно сменявшим друг друга руководителям СИС, что их отчеты не соответствуют принятым в правительстве стандартам. Это достаточно наглядно иллюстрирует практически полное отсутствие интереса к информационным материалам разведки, что, впрочем, и не удивительно, если принять во внимание британскую доктрину их обработки в ведомствах — получателях таких материалов.