Следует отметить, что Служба безопасности не обладала в националистическом подполье монополией на ведение закордонной разведки. Она была обязана осуществлять ее во взаимодействии с Дипломатической референтурой Центрального провода и разведывательным отделом Военной референтуры ОУН. Позднее, в ноябре 1943 года, в составе главного командования УПА были сформированы отделы разведки (РВ) и безопасности. Разведывательные отделы создавались также при штабе каждой группы УПА. Они отвечали за ведение агентурно-оперативной и диверсионной работы в своей зоне ответственности, за сбор и обработку данных и материалов, поступающих от подчиненных подразделений, а также за разведывательные допросы пленных. В оперативном подчинении у РВ групп находились “агентурные станицы” при штабах отрядов и разведывательно-диверсионные группы. Основными направлениями разведывательной работы УПА являлись:
— изучение войск противника (численность, вооружение, дислокация, боеготовность, моральный дух, состояние дисциплины);
— изучение правоохранительных и контрразведывательных органов противника;
— изучение ТВД;
— изучение населения.
Контрразведывательное обеспечение УПА возлагалось на Отдел СБ главного штаба, однако контрразведывательная агентура (КРА) подчинялась РВ и “агентурным станицам”.
Военно-полевая жандармерия (ВПЖ) УПА была создана в июне 1943 года и выполняла как военно-полицейские, так и контрразведывательные задачи. Она боролась со шпионажем, дезертирством, предательством, злостными нарушениями дисциплины и уголовными преступлениями, располагая при этом правом ведения агентурной разработки личного состава до взводных командиров включительно. ВПЖ первоначально подчинялась отделу СБ в УПА, с марта 1944 года — главному командованию Украинской повстанческой армии, а с марта 1945 года — СБ ОУН. Подразделения жандармерии при штабах групп УПА возглавлялись комендантом, их центральные аппараты имели от 50 до 60 сотрудников, а аппараты при штабах военных округов — от 30 до 35 жандармов и следственную группу.
В течение 1943 года ОУН укреплялась и расширялась, поглощая мелкие и крупные националистические партизанские отряды иной направленности, зачастую преследовавшие цели уголовного бандитазма или мародерства. К таким проявлением руководство УПА было нетерпимо, хотя полностью изжить их не удалось. Было бы наивно представлять ее бойцов исключительно вдохновленными борьбой за националистическую идею людьми. Безусловно, таковых было множество, но другие шли туда от безысходности, третьи намеревались просто пограбить с оружием в руках, четвертых вовлекли в отряды насильно, по объявленной УПА мобилизации украинского населения. Кстати, совершенно аналогичная картина наблюдалась и у “местных” советских партизан, тогда как в подразделениях, созданных НКГБ или Ру, подобных явлений, естественно, не бывало никогда.
К апрелю 1943 года Украинская повстанческая армия насчитывала около 20 тысяч человек, а к концу года выросла уже как минимум вдвое и приобрела достаточные силы для борьбы с традиционными врагами — поляками. После ухода почти всего личного состава украинской полиции в УПА немцы использовали их для подержания порядка в Галиции. В регионе дислоцировались три польских полицейских батальона и множество полицейских станций, терроризировавших население и отличавшихся по отношению к нему крайней жестокостью. Вскоре они ввязались в кровопролитные бои с УПА. Ее подразделения в данном случае выступали в качестве сил местной самообороны, поскольку поляки стремились искоренить все украинское влияние на территории до Львова включительно и не только воевали с украинскими партизанами, но и уничтожали села, зачастую вместе с мирным населением. В результате буквально смертельных боев польская полиция понесла потери почти в 30 тысяч человек и была отведена обратно в генерал-губернаторство. Количество погибших при этом украинцев подсчету не поддается. В дальнейшем поддержанием порядка в Галиции занимались только германские тыловые части. События на Волыни разворачивались совершенно иначе. Там УПА пришлось противостоять организованному в июле 1943 года штабу по борьбе с бандитизмом под руководством штурмбанфюрера СС Плятте, имевшего в подчинении 15 войсковых формирований и 5 баз. В этом регионе весьма важную роль сыграла СБ. Ей удалось осуществить агентурное проникновение во многие полицейские подразделения, благодаря чему командиры сотен и куреней вовремя получали предупреждения о намечавшихся карательных операциях и часто успевали выводить свои подразделения из-под удара. В упоминавшихся районах практически отсутствовали советские партизанские отряды, поэтому УПА занималась там исключительно борьбой с германскими оккупантами. Иной была ситуация в Карпатах. После недолгого периода попыток установления взаимодействия с советскими партизанами с января 1943 года УПА вступила с ними в ожесточенную борьбу. Известный рейд соединения под командованием С. А. Ковпака на Карпаты в первую очередь преследовал цель очистки этого региона от националистических партизанских отрядов. Двойственное и сложное положение националистов в данный период хорошо иллюстрирует высказывание руководителя Украинской повстанческой армии — Полесской Сечи (УПА-ПС) Тараса Боровца (“Бульба”) в газете “Оборона Украины” за 1 августа 1943 года: “Если эту войну выиграет Германия — на Украине воцарится бесноватое гестапо, а украинцы будут миллионами умирать от голода, на каторгах и виселицах. Если же войну выиграет СССР или какая-нибудь новая Россия — на Украине опять-таки воцарятся опричники и чекисты. Поэтому перед нами открыт лишь один путь — путь борьбы за наше государство. Эту борьбу мы выиграем тогда, когда мобилизуем весь украинский народ под знаменем объединения и вооруженной борьбы”[432]. Список врагов украинских националистов включал три государства. Первое место в нем занимал СССР, за ним шла Польша, а с лета 1941 года “врагом № 3” стала Германия и оставалась таковым вплоть до перехода к ограниченному сотрудничеству с ней в конце 1944 года. СБ активно осуществляла разведывательное обеспечение боевых действий УПА и насаждала на оккупированных территориях свои агентурные сети. Известно, что резидентуры националистов действовали в Киеве, Одессе, Николаеве, Полтаве, Миргороде и в Крыму. Одна из агентурных сетей численностью в 130 человек под руководством В. Безхлибныка (“Беркут”) до февраля 1943 года работала даже в Германии и состояла из угнанных на принудительный труд украинцев. Результативным разведчиком СБ являлся бывший студент Берлинского университета Иван Билык (“Кость”, “Антон”), устроившийся на должность переводчика в штабе дивизии СС “Адольф Гитлер”. В середине 1942 года в Донбассе он сумел возобновить связь с УПА и передавал информацию о планировавшихся акциях гестапо и СД. В феврале 1943 года Билык был расшифрован, но сумел ускользнуть от ареста и в дальнейшем воевал в должности командира одной из сотен УПА, а в декабре 1944 года погиб в бою. Агентура СБ имелась также и в упоминавшемся волынском штабе по борьбе с бандитизмом.