При этом от окраины тоже отходить далеко было нельзя — но пришлось, когда перед нами вдалеке возникли люди в красной форме.
— Ну всё, — пробормотала Миндль, взяв меня за руку. — Придётся обходить.
— Мы можем попробовать вернуться и пройти менее людными улицами, а потом вновь выйти на дорогу, — подумав, предложила я.
Вроде бы не очень плохой план, но Миндль покачала головой:
— Они явно оцепили улицы. Посмотри, как стоят, — она соединила пальцем точку сборища охотников и выход из какого-то переулка чуть правее. Там тоже кто-то был. — Тебя они узнают, на самом деле, вряд ли. Но выпустить не выпуст… — она осеклась и резко притянула меня к стене.
Женщина с рыжей косой в этот момент обернулась и скользнула взглядом как раз по тому месте, где мы только что стояли.
— Узнают, — несчастно признала я одну из тех, кто забрала моего брата.
Вот она вряд ли просто возьмёт и отпустит меня восвояси.
Миндль мрачно кивнула. Я растерянно прижималась к каменной холодной стене, растеряв весь пыл и решимость, надеясь, что кто-то придумает что-то без моего вмешательства.
Женщина отвернулась, и в этот момент Миндль бегом поволокла меня за руку к деревьям.
«Туда нельзя!»
— Тут же ф-фейри, — с трудом вдыхая воздух, выпалила я, когда ветви нас надёжно скрыли, и обняла себя руками за плечи.
Воздух вокруг был заметно холоднее.
— Ну тебе-то на них жаловаться, — буркнула Миндль, настороженно озираясь по сторонам. — Пройдём немного. Так близко они вряд ли полезут. А потом вернёмся на дорогу, когда полностью обойдём город.
План Миндль явно хромал на все четыре ноги, но у меня вообще не было никакого, так что грех жаловаться. И решимости делать выбор тоже.
На удивление, страх немного разгоняло знание того, что как раз с этой стороны, отделённая небольшой полосой леса, наша деревня. Хотя она не была больше ни домом, ни безопасным местом, но всё ещё казалась таковым.
И по этой лесной полосе мы прошли спокойно почти до конца. Нам не попалось ни людей, ни фейри, ни даже животных, хотя шли мы, пожалуй, долго.
Пока впереди не показалась дорога, видневшаяся в просвете деревьев.
И пока меня, резко не схватив из-за спины, не потащили с звонким переливающимся смехом куда-то вглубь леса.
========== Глава 10. Даин ==========
Это совершенно точно была Нисса, живая и вроде бы невредимая. Я прильнул к дереву, наблюдая.
Ветви вокруг девушки сплелись, образуя то ли клетку, то ли купол. Других людей не видно — кажется, она единственная. Хорошо, что подружка Этайн жива, но почему именно она? Не повезло кому-то приглянуться? Хотя, стоило отметить, внешность у неё действительно весьма приметная.
Её нельзя здесь оставлять. Даже если сейчас кажется, что она в полном порядке, вряд ли это продлится долго.
Если Этайн узнает о Ниссе, то точно расстроится. Но здесь…
Я прислушался к звукам леса и отголоскам речей фейри.
Двое — рядом с Ниссой.
Один — за моей спиной, наблюдает с дерева.
Ещё двое — беседуют где-то поодаль.
Не сейчас.
Надо немного выждать.
Интересно, фейри сзади следит целенаправленно за мной или заинтересован в чём-то другом, а я просто неудачно встал?
Я, сделав вид, что засмотрелся на пейзаж, уцепился за ветвь дерева и так, под прикрытием послушно принимающих меня зарослей, скрылся в глуши.
С каждой минутой становиться частью леса было всё легче. Иногда я чувствовал что-то подобное на охоте, но в разы слабее.
Я затаился на дереве не очень далеко от нужного места и на всякий случай старался ни о чём не думать. Дерево как убежище показалось весьма удобным, а вот с мыслями всё ещё были проблемы, ведь я ловил отголоски чьих-то речей — значит, и они вполне могли услышать мои.
Кроме того, непонятно, станет ли меня искать Айомхэйр. Раньше наступления ночи поводов нет, но у него было своеобразное мышление, так что уверенно утверждать что-либо я бы не взялся.
Через какое-то время голоса утихли или отдалились. Я глянул вверх, на едва пробирающееся сквозь гущу ветвей солнце — полдень. Попытки вспомнить, есть ли какая-то связь между временем суток и активностью лесного народца, ничего не дали. Всё же мама не слишком углублялась в местные предания, а отец и вовсе был плохим рассказчиком, потому тоже никогда ничего такого не упоминал. А мой скромный круг знакомых слишком мал, чтобы в него входили любители сказаний о фейри.
Интересно, почему у меня никогда не было интереса…
Я двигался быстро, чётко и гармонично, ловя каждый звук, каждое движение леса, с трудом удерживаясь, чтобы просто не рвануться дальше в его глубину, не уйти в него целиком, остаться, изучить, понять…
Что-то отвлекало меня от этого, удерживало, и не удавалось вспомнить, что же могло быть важнее и сильнее этого запоздавшего на годы зова. Нельзя сейчас. Почему нельзя?
В этот миг я был готов согласиться на что угодно — но его развеял вид всё той же зачарованной клетки.
Подруга Этайн. Этайн.
Я помотал головой, пытаясь сосредоточиться на конкретном месте и моменте. Рядом никого не было. Но я не могу подойти к ней вот так. Кроме того, я не знаю, в какой же момент её сюда утащили, а значит, она может уже знать, что я не человек.
Тогда вариант только один.
Я остановился, прикрывая глаза — это наверняка было необязательно, Айомхэйр менялся просто так, не отводя от меня взгляда, но я слишком плохо представлял, что надо делать, потому мысленными мазками как кистью намечал для себя облик.
Золотистые кудри, голубые глаза, россыпь веснушек, круглое простодушное лицо. Золотистый загар. Широкий нос.
Пару лет назад я рисовал ему портрет в подарок — и сейчас словно делал с него копию. У нас не было общих черт, да и мы с Этайн (то есть, только Этайн, но про это я продолжал забывать) сильно выделялись слишком светлой кожей, разрезом глаз и заострёнными чертами лица, отчего, собственно, и попали в детстве под чужие насмешки.
Я открыл глаза, сжав ладони в кулаки. Привычной спасительной от мира завесы волос не было, хотя я по привычке всё же повторил жест ко лбу, пытаясь выпустить пряди на лицо, но лишь неуклюже потянул золотистый локон, тут же вернувшийся в своё хаотично-беспорядочное положение.
У меня действительно получалось.
Руки точно оказались не мои. Я провёл ладонью по лицу, но не был уверен, что всё вышло верно.
На ощупь вроде не то, что должно быть… было. Уши точно не острые.
Но проверять здесь негде.
Я ранил Исси руку, но перебинтовать для видимости нечем, так что оставалось надеяться, что Нисса о ранении не знала. И что её не смутит обнажённый по пояс жених. А, если не смутит, то что у него нет каких-нибудь сильно заметных шрамов, потому что я Исси без одежды точно не видел, даже на реку не ходил плавать, потому что текущий поток воды вызывал тревогу и неприязнь.
Вокруг — всё ещё никого. Уверенность в этом сидела внутри, хотя, если подумать, я не мог знать наверняка, но, наверное, ощущения и звуки убеждали в этом. И необъяснимое чувство, позволяющее погружаться в лес, гласило, что чужаков здесь нет.
Причём рыжая девчонка, родившаяся рядом, таковой не была.
Не ощущалась. Интересно и не до конца понятно, как это работает, но сейчас не время вдумываться.
Нужно попытаться сосредоточиться на деле.
Подруга Этайн была без сознания, но дышала. То ли сон, то ли обморок, непонятно, но внешний повреждений нет. Это к лучшему, необходимость одновременно прослушиваться и думать о деле и так вызывала раздражённое беспокойство, если вдобавок взаимодействовать с ней, то и вовсе можно потеряться в мыслях.