Витте мне возражал, что Ляодун – очень выгодный район для базирования войск, китайцы там целую крепость построили.
– Сергей Юльевич, они ее не построили, а строят по устаревшим немецким чертежам. Пусть даже флот будет базироваться в Артуре – запереть узкий выход из гавани – и все: флот окажется в ловушке. К тому же крепость как таковая там бесполезна – на Ляодуне масса мест для высадки десанта в обход укреплений.
– Александр Павлович, а вы не боитесь, что японцы сочтут вызовом строительство порта в Мозампо, – возразил мне Витте.
– Конечно, такое может случиться, но чем раньше мы заявим претензии на Корею, тем лучше. Пока наш флот на Тихом океане гораздо сильнее японского. Вот во время инцидента в Оцу[26] два года назад два наших крейсера утопили бы весь японский военный флот, чего и боялись японцы, вот тогда и надо было ставить вопрос о занятии нами Мозампо в качестве жеста доброй воли микадо для заглаживания инцидента, впрочем, времени прошло немного, еще ничто не забылось.
– Все-то у вас легко выходит, князь, а деньги где на все взять? – напомнил министр финансов об извечной проблеме российского бюджета. – Да и помните, во время благотворительного бала мы с вами слегка обсудили это, государственный долг, золотой стандарт и еще кое-что на эту тему.
– Как не помнить, Сергей Юльевич! Денег действительно в казне нет… Значит, надо их откуда-то взять и желательно не влезать в этом в иностранные займы. Долг, как известно, платежом красен!
– Хорошо, а откуда бы ты, купец, их взял, если бы имел полномочия? – спросил царь, слушая нашу пикировку с министром финансов и будущим премьером.
– Государь, я очень уважаю таланты Сергея Юльевича, он специалист в области железнодорожного строительства и в этом на голову выше меня, но если бы у меня были полномочия, я бы попытался изыскать деньги внутри страны. Знаете, государь, сколько золота в кубышках наших купцов, особенно старообрядцев, и они не спешат вкладывать его в государственные проекты. Вот оттуда бы я их и взял – из кубышек Морозовых, Рябушинских и иже с ними, а вовсе не прося у Ротшильдов под грабительский процент и давая возможность Франции потом вертеть нами, как она захочет.
– Что же, ты предлагаешь потрясти купцов за мошну? – усмехнулся царь двусмысленной шутке. – Ты же сам из старообрядческой семьи, из раскольников, а теперь предлагаешь их обидеть? Не сам ли недавно просил дать им больше воли!
– Вот сейчас, ваше величество, когда старообрядцам дали возможность молиться по-своему, хоть и на Амуре, самое время привлечь деньги их богатых единоверцев – мол, надо облегчить переселение братьев на Дальний Восток, проинвестируем, то есть вложимся в дело строительства Великого пути на Восток, господа купцы и промышленники! Уверен, царю, который дал им послабление, они не откажут, дураков среди них нет.
– Что же, купец, может, ты и дело говоришь, надо подумать над этим.
Потом мы пошли есть уху, жареного линя в ароматных травках (все же линь отдает тиной, но царский повар сделал так, что это было совершенно незаметно) и карасей в сметане. Я заметил, что Витте надулся на то, что я поставил под сомнение его стратегическое мышление и финансовые таланты, а, собственно, кто он есть – железнодорожник и все… Я-то хоть и не железнодорожник, не финансист и не военный стратег, но силен послезнанием, хотя не факт, что дедушки из Госсовета выскажутся за мои идеи, вот адмиралы точно будут за Мозампо, но тут осторожный Гирс, несомненно, подгадит, уж очень он всего побаивается.
А, собственно, что я суечусь? Это историческая закономерность и ход истории не под силу переломить какому-то там попаданцу, пусть он, наконец, и рядом с царем. В России кто принимает решения – царь, как он повелит, так все и будет, а Александр Александрович, при всей лихости в международной политике (вот не побоялся же бриттам, сильнейшей тогда державе, возражать), человек осторожный, поскольку фундаментальных знаний ни в какой области у него нет, предпочитает выслушивать разные мнения, но решение все равно – за ним. А тут никуда не деться от фактов: пустой казны, неразвитой промышленности с примитивной технологией, еще большей примитивности в практически средневековом сельском хозяйстве, большой, но небоеспособной армии и «разношерстном» флоте.
Мне даже жалко стало царя, как он управляется со всем этим бардаком на фоне поголовного воровства из казны (вот, кстати, еще один способ пополнения бюджета – ловить казнокрадов, деньги и имущество отбирать, а самих отправлять мыть золотишко на сибирских приисках лет на десять), огромных расходов на великих князей, которых расплодился целый табун (уж на что Ники рохля, но ведь урежет им ассигнования, а часть «табуна» вообще переведет в «князей императорской крови», понизив статус и выплаты[27]).
26
Нападение «японского городового» на наследника-цесаревича в 1891 г. Александр III велел крейсерам «Память Азова» и «Владимир Мономах» идти во Владивосток, несмотря на то, что японцы всячески старались замять скандал, многие даже совершили для этого ритуальные самоубийства, а император Мейдзи лично посетил легкораненого Николая на борту «Памяти Азова» – беспрецедентный шаг, так как вступив на корабль, он попадал на территорию чужого государства, чего «божественный тэнну» делать никак не мог.
27
Великие князья получали ежегодно содержание в 200 тысяч рублей, бесплатные дворцы и услуги, а князьям императорской крови, то есть Романовым, но не состоящим в прямом родстве с правящей династией, полагалась единовременная выплата одного миллиона рублей при достижении совершеннолетия.