Потом я сказал, что сейчас мы покажем возможности бронехода при поддержке пехоты, бронеход пойдет сначала медленно, чтобы за ним укрывались пехотинцы, затем вражеская артиллерия начнет обстрел, пехота заляжет, а машина, маневрируя, сблизится с окопами на максимальной скорости и расстреляет противника. Кто-то из генералов, спросил, а где противник? Я сказал, что на расстоянии 250 саженей вырыта траншея полного профиля и мишени расположены в ней, кроме того, там три деревянных щита, изображающих орудия. Мы будем вести огонь с хода, так как под артиллерийским огнем останавливаться нельзя. В бинокль все будет достаточно хорошо видно.
Дальше все прошло гладко, из пяти выстрелов мы разбили все щитовые мишени, проехав вдоль траншеи, «причесали» ее из пулемета, а также дали вдоль четыре выстрела из орудия, а потом все же Олег не удержался и попытался обвалить края траншеи, но не тут-то было – грунт оказался твердым (то-то, наверно, вчера казачки матерились, копая полный профиль), поэтому он ограничился тем, что разворачивался на месте и переваливался обратно через траншею, и так раза три (естественно, в этот время мы не стреляли, а то бы еще пули ушли обратно в зрителей). Навертевшись вдоволь, мы вернулись на исходный рубеж. Олег доложил, что задание выполнено и живых в окопах не осталось. Вижу, что показ удался, генералы и тройка адмиралов впечатлились.
Джоржи попросился прокатиться на бронеходе. Царь посмотрел на меня, и я сказал, что, если без стрельбы и без сильной тряски, то можно. Джоржи спросил: «Почему без стрельбы?», я объяснил, что пороховые газы вредны для легких, поэтому пока не надо. Попросил Горобца вести плавно, без тряски. Георгий занял гостевое место, пристегнулся брезентовым ремнем, и мы тронулись. Для обзора и вентиляции артиллеристы открыли бронезаслонки, мы подъехали к позиции, и Джоржи убедился, что там все перерыто взрывами и гусеницами бронехода. Потом вернулись к исходной позиции, и я спросил, пока Джоржи выбирался «на волю», есть ли еще желающие прокатиться внутри машины, таковых набралось трое: два полковника и генерал с аксельбантами свиты. Генерала посадили в кресло и пристегнули, а полковников попросили держаться за поручни на рабочих местах артиллеристов (вообще-то там тоже привязные ремни, но артиллеристы их сняли, видимо, не подумали, что будет много желающих).
Отдал одному из полковников высокого роста свой шлем, чтобы головой не приложился с непривычки, Олег, увидев это, передал свой шлем другому офицеру. Спросил: «Медленно или „с ветерком?“» Услышав пожелание генерала «с ветерком», дал команду полный ход, и мы с места рванули так, что я чуть не упал, доехав до траншеи, развернулись и прошли вдоль, затем повернулись на девяносто градусов и перевалили через траншею, опять развернулись на одной гусенице и направились назад полным ходом, опять лихо развернувшись на одной гусенице саженях в двадцати от зрителей, чтобы их песком и камешками не забросало. Больше желающих не было и мы построились возле машины. Царь поблагодарил экипаж за службу, бронеходчики рявкнули: «Рады стараться, ваше императорское величество», пожал руки капитану и мне, мы бодро ответили: «Служу Престолу и Отечеству». Спросил Олега: «Трудно ли управлять такой машиной, полковник?»
Олег ответил, что не трудно, если экипаж хороший и слаженный, но… Царь его перебил:
– Приказ о производстве будет на днях со старшинством от сегодняшнего числа, служить будешь по гвардейской полевой артиллерии. Даю тебе командование над первой бронеходной частью Российской императорской армии, князь мне докладывал, что скоро будут еще две машины, вот ты их примешь и обучишь экипажи. Подчинение напрямую товарищу генерал-фельдцейхмейстера генералу от артиллерии Софиано. На бронеходчиков твоих будет отдельный приказ, посоветуюсь с Софиано, где вас разместить, может, на Обуховском или рядом с ним, бронеходы там будут собирать, тебя известят.