— Когда у нас всё пошло не так? — внезапно для самой себя спрашиваю я и резко оборачиваюсь.
Непривычно быстрое движение стреляет в шее болью.
— Когда тебе стало лень, Карин. Посмотри на себя, во что ты превратилась. Ты была красивой, улыбчивой, лёгкой. Я был счастлив жениться на тебе. А стала как кабачок, растущий на куче мусора. Сколько раз я тебя звал пойти на премьеру, поехать в гости, побывать на выставке? И что я слышал в ответ? “Я не хочу”, “Я устала”, “В другой раз”. Сколько врачей ты прошла? Все как один утверждают, что ты здорова.
Нет, ответ неверный. Когда я отказывалась от премьер, со мной что-то уже было не так.
— Мне нужна помощь…
— Неужели, Карин? А напомни, который раз я это от тебя слышу? Я не пытался тебе помочь?
Пытался, да.
Но как-то безрезультатно.
— Я…
— Просто перестань ныть и плесневеть. Давай, сделай что-нибудь полезное. Сходи куда-нибудь, устрой благотворительный приём, раздай тряпки, которые на тебя больше не налезают.
А можно мне обратно под одеяло?
Нет, нельзя.
Экипаж останавливается, и Берт галантно подаёт мне руку, помогает выйти. Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Как давно я была на улице? Утром был дождь? На мостовой следы высыхающих луж и воздух сырой, наполненный запахами молодой травы. Я чуть приспускаю шаль и окунаюсь в весеннюю прохладу. Пожалуй, мысль посидеть на парковой лавочке, не вызывает отвращения. А вот мысль, что в парке нельзя оказаться по щелчку пальцев, надо добираться, и не важно, что на экипаже, убивает.
Я не успеваю решиться на прогулку, потому что Берт затягивает меня под серые своды тяжеловесного здания Суда, напоминающего мне древний могильник.
Мы пересекаем холл, поднимаемся по лестнице на второй этаж, и длинный коридор приводит нас к двустворчатым дверям с резным замысловатым орнаментом, обрамляющим изображение аллегории правосудия.
— Наконец-то! — восклицает выскочивший откуда-то сбоку приземистый шатен в клетчатом костюме. — Нас пригласят с минуты на минуту!
— Спокойно, Ганс. Мы здесь.
Я склоняю голову к плечу — это адвокат мужа? В последнее время я перестала запоминать имена и лица, в памяти остаются одни размытые кляксы.
За плечом Ганса топчется похожий на него парнишка, тоже в клетке. На шее, на золотой цепочке болтаются очки. Парнишка прижимает к животу пухлую папку, вероятно, с документами.
Двери распахиваются, и из зала раздаётся гулкий бас:.
— Суд приглашает на слушание господина Берта Дельси и госпожу Каринат Дельси.
Меня охватывает озноб. В ушах начинает звенеть, а в голове раздаётся папин строгий голос: “Не глупи. Берт надёжный и перспективный. Он будет хорошим мужем, он позаботится о тебе. С ним тебе никогда не придётся ни о чём беспокоиться”.
Мы входим в зал, останавливаемся у кафедры по центру.
В зале пусто, только на возвышении за массивным столом восседает судья и при нём секретарь.
Глава 2
Слово берёт адвокат Берта:
— Супруги Дельси, чьи интересы я представляю, желают расторгнуть брак в связи с подтверждённым и неизлечимым бесплодием госпожи Дельси.
Парнишка с золотыми очками, которые, кажется, висят на шее только для солидности, но лишь отдают дешёвой показухой, суетливо передаёт секретарю папку, едва не роняет и, смутившись, юркает за плечо… своего то ли отца, то ли дяди.
Секретарь относит папку к судье на возвышение, и тот лично её открывает, вдумчиво расстилает по столешнице поданные бумаги, среди которых обязательно должны быть заключения врачей.
Судья пробегает документы взглядом, жуёт губами.
Ну да, разводы… не приветствуются, причём тень осуждения ложится не столько на супругов, сколько на самого судью, который не нашёл такта сохранить семью и одобрил разрушение. Только вот адвокат у Берта очень хороший, а неизлечимое бесплодие не то, что может преодолеть судья.
— Господин Дельси, полностью осознавая своё решение и последствия, желаете ли вы расторгнуть ваш брак с Каринат Дельси, Тавиран в девичестве?
— Да, желаю.
— Госпожа Дельси, Тавиран в девичестве, полностью осознавая своё решение и последствия, желаете ли вы расторгнуть ваш брак с Бертом Дельси?
Берт напрягается.
Если сейчас я скажу нет, то судья ухватится за предоставленную возможность назначить срок примирения, и начнётся затяжной процесс. Каждый судья будет пытаться оттянуть признание развода, скинуть неприятное для карьеры и репутации решение на коллегу.
Я понимаю, что, сказав да, выйду из зала Суда незамужней. Это… страшно? Я не знаю, куда мне пойти и что мне делать.
Но вернуться в дом Берта невыносимо.