Но когда я открыл дверь комнаты литературного кружка, громогласный окрик Харухи вернул меня с небес на землю.
— Тормозишь, Кён! Ты тоже, Коидзуми-кун. Что вы так долго? Времени у нас теперь в обрез! Немедленно надо браться за дело!
Невероятно счастлива Харухи была не впервые: такой вид у неё непременно бывал всякий раз, как от нечего делать она выбирала в качестве цели случайную точку на карте.
— В лепёшку разбилась, пока искала этот их выпущенный литературным кружком альманах! Юки спросила, и та не знает.
Эта самая Нагато одиноко устроилась с краешку стола. Неотрывно глядела она на экран оставленного компьютерщиками ноутбука.
— Судзумия-сан…
Асахина-сан со встревоженным видом стояла, беспокойно ёрзая, в форме служанки:
— Мы к-книгу будем писать? А кто её будет писать? А это… о чём надо будет писать?
Этого я тоже отнюдь не забыл. Харухи клюнула на выдвинутую председателем идею печатать альманах литературного кружка. Конечно, ради Нагато. Она — единственный член литературного кружка, а все остальные на самом деле не просто посторонние, а ещё и участники противозаконной по меркам школы организации, захватившей клубную комнату, но поскольку предводительница этой бригады дала добро, изготовление альманаха стало общей обязанностью — иными словами, часть ответственности непременно прольётся с небес на меня, а альманах не только не родится на свет без того, чтобы кто-нибудь что-нибудь не сочинил, но и кандидаты на этого «кого-нибудь» — только члены бригады, включая меня.
— Ну-ка, все тяните по одному!
На ладони Харухи лежали четыре свёрнутых клочка бумаги. Бумажные лоты вроде тех, с помощью которых в классе распределяют по партам. Что она хочет с их помощью распределить?! Объятый подозрениями, я всё-таки отодвинул один пальцем. В ту же секунду Харухи расцвела в улыбке.
Коидзуми с любопытством, Асахина-сан вздрагивая, выбрали себе по бумажке. Последнюю Харухи протянула Нагато:
— Извольте сочинить то, что на них написано. Всё пойдёт в альманах. Так, с этим покончено, давайте скорей по местам. Начинайте писать!
Борясь с неприятным предчувствием в сводах моего черепа, я развернул сделанную из страницы тетради бумажку-лот. Почерк Харухи прыгал, как только что вытащенная из воды рыба:
— Романтический рассказ, — прочитал я вслух. И сейчас же встревожился. Романтический рассказ?! Мне? Да я разве напишу?!
— Именно, — ухмыльнулась Харухи, как стратег, играющий на чужих слабостях, — Такой тебе честным и беспристрастным образом выпал жребий. Возражений слышать не хочу. Ну-ка, ты чем занят, Кён? Живо за компьютер!
Взглянув, я увидел, что на столе расположились ноутбуки по числу присутствующих, уже в запущенном состоянии. Что всё готово и не надо тратить время — это хорошо, но будто я могу по команде «пиши» на раз начать писать!
Чувствуя себя с вытянутым листочком в руке как с гранатой без чеки…
— Коидзуми, а у тебя что? — спросил я в надежде на спасение, рассчитывая по мере возможности махнуться темами.
— «Детективная мистерия»… — ответил Коидзуми с прежней ясной улыбкой, особо встревоженным не выглядя. Встревоженная же, как обычно, Асахина-сан сказала:
— У меня сказка. Сказка — это же такая… как там… облегчающая сон форма рассказа для маленьких детей, правильно?
Меня бесполезно спрашивать. Однако, сказка, тайна — и мой «романтический рассказ»… Ещё неясно, что хуже.
Я посмотрел на Нагато. Бесшумно развернувшая свой листок Нагато, заметив мой взгляд, слегка повернула запястье и показала мне пляшущие буквы Харухи. У неё были «мистические ужасы».
Плохо представляю, чем «детективная мистерия» отличаются от «мистических ужасов»…
— По крайней мере, слава богу, что мне не выпал «романтический рассказ». Его бы мне в жизни не написать, — сыпал соль на рану Коидзуми с явным облегчением, — А так тема несложная. Я просто опишу художественно все, что действительно происходило на детективных играх прошлым летом или этой зимой. Я ведь, вообще-то, и сценарий для них сочинял.
С бодрым видом Коидзуми повернулся к столу и хладнокровно взялся за ноутбук. Нагато не отрывала глаз от LCD-монитора и не шевелилась. Видимо, обдумывала что-то на тему «мистических ужасов», а может, вспоминала Кимидори-сан.
Объяснений, похоже, не предлагалось. Асахина-сан дрожала от беспокойства, в глазах её стаями кружили знаки вопросов, как и у меня. Но минуточку. Лотов было четыре, а в «Бригаде SOS» человек — пять.
— Харухи, — позвал я бригадиршу, застывшую, словно истукан Нио, вдохнувший веселящего газу[10], — А ты что будешь писать?