Лорел, прижав скомканные простыни к замерзшему животу, пристально смотрела на Джека. Такого Джека она никогда раньше не видела. Никогда не видела, чтобы он говорил так страстно, молил ее так неуклюже и так трогательно…
Он был замечательный…
Если говорил правду.
Однако это не было обычным ухаживанием, это буйное обольщение гобеленами, бальными платьями и… запертыми дверями. Под принуждением она не могла позволить себе верить чему бы то ни было, никаким своим чувствам.
Если она в это поверит, если сдастся ему, а он вновь ее подведет, она вряд ли когда-нибудь снова придет в себя. Как нога, которую ломали слишком часто, ее сердце больше никогда не сможет действовать, как прежде.
Она с трудом сглотнула.
— Я хочу Мелоди. Я хочу оставить это место. Я хочу уехать далеко-далеко отсюда… и никогда не возвращаться.
Его лицо замкнулось. Напряглось.
— Ты хочешь покинуть меня?
Лорел бестрепетно встретила его взгляд.
— Ты спросил, чего я хочу. Ты дашь мне это?
Она увидела, как свет в его глазах погас. Ушел отчаянно моливший ее мужчина. Перед ней стоял мрачный Джек, бесстыдно голый и совершенно отрешенный от мира.
— Это единственное, чего я не могу тебе дать. — Твердо объявил он, затем отвернулся и стал собирать одежду. Такой же голый, он вышел из комнаты.
Лорел услышала, как повернулся ключ в замке. Этот металлический звук был как первая лопата земли на могилу ее надежд.
Он не отдаст ей Мелоди. Никогда. Лорел придется сбежать с дочерью и до конца жизни вести жизнь беглянки, едва сводя концы с концами.
Этого было недостаточно, чтобы остановить ее, но сердце разрывалось, сознавая, на что она обрекает Мелоди.
Лорел не хотела признаться себе в том, что сердце ее ноет еще и потому, что она на то же самое обрекает Джека.
Глава 30
Могущественный маркиз Стрикленд мерил шагами свою комнату, будучи не в силах разобраться в своих запутанных чувствах. Весь мир еще спал, даже танцующий до рассвета прожигающий жизнь свет. Он, кажется, был единственным, кто не мог закрыть глаза и погрузиться в волны сна.
Он прислонился плечом к оконной раме и глядел на залитый луной сад. Он не знал, что ему делать.
Если он удержит ее насильно, она никогда не будет доверять ему.
Если освободит ее, она, забрав дочь, убежит так далеко, как сумеет, и никогда сюда не вернется.
Он провел ладонями по лицу, пытаясь заставить мозг принять какое-то решение. Как ему завести семью, о которой он мечтает? Каким образом заставить Лорел понять, что она для него значит? Что значат для него они обе?
Когда Джек поднял лицо, он заметил, что из-под занавески торчит кончик льняного лоскута. Нагнувшись, он вытянул замызганную узловатую тряпицу. Рассматривая нашитые на другом ее уголке «глазки» он захватил Горди Энн к большому креслу у огня.
— Что ты об этом думаешь? — Он не кривил душой, называя Горди Энн хорошей слушательницей. Лучше никого не было. — Что мне делать?
Она вяло свисала из его пальцев. Джек осторожно потряс ее:
— Ну же, давай. Мне нужна помощь.
Никакого ответа. Что ж, у него самого тоже не было ответа.
Если прищуриться, можно было понять, как Колин завязывал свой великолепный галстук модным гордиэнским узлом. Правильнее, наверное, было называть его гордиевым, но… особого значения это не имело. Как ухитрилась Мелоди увидеть в нем куклу, можно было только догадываться, но захваченный, как и все в «Браунсе», силой ее бурного воображения, Джек привык видеть в этой тряпке куклу Горди Энн, а не галстук.
Он держал ее за одну грязную «руку» и, хмурясь, говорил:
— Тебе, старушка, нужна хорошая мойка. — Он швырнул ее на ручку стоявшего напротив креслица Мелоди, где она бессильно приземлилась, и продолжал: — Никакой помощи от тебя… — Закинув руки за голову и повращав шеей, что, впрочем, не сняло скопившегося в нем напряжения, Джек размышлял вслух: — Александр Великий увидел гордиев узел, который не могли развязать лучшие тогдашние умы. Он вскинул меч и с громким криком разрубил его надвое… — Голос Джека медленно стих. — Разрубил…
Что делать, когда у тебя нет разгадки загадке об узле?
Разделить загадку на две.
Что, если разгадка прячется в твоем сердце?
В лиловом свете предрассветного часа Лорел выскользнула из гостевой комнаты, предоставленной Джеку, и прокралась в собственную спальню. Она еле могла ходить, когда встала с постели Джека, где он забылся сном. Колени еле держали ее.