Наконец она зашевелилась. Большие, еще растерянные и затуманенные глазки, заморгав, распахнулись. Она долгим взглядом посмотрела на свою постельку, видимо, удивляясь, почему она не там. Затем подняла глаза на него. Детские пухлые щечки разрумянились ото сна. У нее были глаза Лорел. Они всегда будут напоминать ему о любви, которую он разрушил собственными руками.
— Папа, ты спал в моей кроватке?
Ее кроватка была не более ярда длиной. Джек представил себя, свернувшегося кольцом, как селедка в банке, втиснутого в эту ее кроватку…
— Нет, леди Мелоди, я не спал в твоей кроватке. Я только хотел сказать тебе «Доброе утро» и поприветствовать твоего замечательного кота.
Мелоди протерла глаза.
— Папа, я не могу найти Горди Энн. Она ушла.
Джек сунул руку в карман и извлек оттуда свою тайную наперсницу. Мелоди со вздохом облегчения схватила ее и прижала подбородком.
— Она вернулась!
— О, слава Богу! — произнес чуть хрипловатый голос от двери. На пороге стояла леди Мэдлин, в халате, еще не причесанная. — Я встала пораньше, чтобы снова поискать ее. Мы вчера были в настоящей панике. Колин даже поклялся пожертвовать еще одним галстуком, но Эйдан ему не поверил.
Джек кивнул в сторону Горди Энн:
— По-моему, она стала чем-то большим, чем просто галстук. Вам так не кажется?
Мэдлин растерянно моргнула, затем с удивлением тряхнула головой:
— Примите мои извинения, милорд. Я просто еще не привыкла, что вы действительно мне отвечаете.
Джек запрокинул голову.
— Тогда почему вы продолжаете разговаривать со мной, словно ждете ответа?
— Не теряем надежды, — пожала она плечами. — И… и молчание кажется грубым.
Уголок его рта дернулся в легкой усмешке.
— Мой друг — счастливый человек.
В ответ сверкнула обаятельная улыбка, и Мэдлин присела в реверансе:
— Благодарю вас, милорд.
Мелоди подняла голову:
— Папа сказал тебе компли-минт, Медди?
Мэдлин улыбнулась новому слову:
— Да, Мышка, он действительно сказал мне комплимент.
— Компли-минты — это очень приятные слова. — Мелоди прижалась к Джеку: — Папа, скажи какие-нибудь приятные слова Горди Энн.
Джек посмотрел вниз, на замызганный тряпичный комок:
— Вы были мне хорошим другом, миледи.
Удовлетворенная Мелоди зевнула, как котенок.
— Горди Энн говорит тебе спасибо, папа.
Мэдлин долгую минуту молча и задумчиво смотрела на них.
— Что-то изменилось, правда? Что вы вчера узнали?
Вчера, казалось, было много лет назад. Джек поглядел на Мэдлин.
— Мелоди действительно моя дочь, — сообщил он ей. Больше не стоило это скрывать.
Ее глаза широко открылись, а потом наполнились радостью.
— О! Это же замечательно! Я должна рассказать это Эйдану… и Прю! — Она повернулась и заторопилась назад, в свою комнату.
Джеку не хотелось участвовать в дальнейших обсуждениях, так что он посадил Мелоди обратно в ее кроватку, напугав при этом котенка так, что он удивленно подпрыгнул, отчего Мелоди захихикала.
Затем, пока Мэдлин скрывалась за кроватными занавесками, он поспешно сбежал.
— Эйдан! Эйдан! Мы можем оставить ее у себя! Разве эго не замечательно?!
Тем же утром, позднее, когда все уже услышали счастливые новости и, несмотря на отсутствие за завтраком Джека, подняли в тосте свои кофейные чашки, в гостиную забрел Эван.
— А где чудовище? — небрежно поинтересовался он у сестры.
Прю отложила книжку и нахмурилась:
— А ты знаешь, я уже давненько ее не видела.
— Опять где-то прячется, — хмыкнул Эван.
Однако вскоре стало ясно, что если Мелоди и прячется, то не в своих обычных закоулках. Чувствуя себя виноватым, Эван даже проверил старый подъемник «немой слуга», но обнаружил только, что кто-то закрепил его внизу, в подвале, и он больше не двигается.
Уилберфорс наткнулся на леди Мэдлин и леди Ламберт, когда они проверяли окно в конце верхнего коридора. Бейливик в нижнем холле всерьез обследовал внутри огромную вазу династии Мин. Леди Ламберт при виде дворецкого нахмурилась:
— Вы сегодня видели Мелоди, Уиббли-форс?
Уилберфорс ответил ей многострадальным взглядом, но она явно не заметила, как назвала его.
— По-моему, леди Мелоди завела привычку играть на чердаке.
Леди Мэдлин покачала головой:
— Не думаю. Ей там нравится не больше чем мне.
Уилберфорс поклонился.
— Я не хочу вам противоречить, миледи, но, по моему мнению, она играем там каждый день.