– Да нет же. Конечно, на мне что-то было – какая-то ночная рубашка, по-моему.
– Весьма кстати.
– Так вот, я была в постели.
– Удобно, не так ли?
Она продолжала, не обращая внимания на его колкости.
– И внезапно почувствовала на себе взгляд того человека. Я его никогда раньше не видела и не имела ни малейшего представления о том, кто он. Потом, во время ленча, он зашел в мой фургончик и…
– И?.. – выдавил из себя Роб.
– И это произошло, – выпалила Леони. Вдаваться в подробности ей совершенно не хотелось. Это казалось ей неэтичным.
Она посмотрела на Роба. Он был изумлен.
– Ты хочешь сказать, – медленно произнес он, – что это было так просто?
– В общем, да, – сказала она, вновь предаваясь воспоминаниям.
– Вот так, запросто? Даже не поболтали?
– Нет.
– Животная похоть?
– Похоже. – Леони слегка улыбнулась. – Хотя нет, не только это. Меня почему-то привлекли его запястья.
– Запястья? – изумился Роб.
– Да, они показались мне сильными, уверенными, а я чувствовала себя такой беззащитной, такой несчастной.
– Ты меня убиваешь! – воскликнул он.
– Роб, не валяй дурака. После этого мне стало намного легче, можешь ты это понять? Я не была полностью уверена в твоей измене, но сомнения терзали меня, и мне нужно было хоть как-то облегчить свои страдания.
– Прекрасно, – сказал Роб, – итак, тебе полегчало. И после этого ты решила оставить меня?
– Не знаю, – слабым голосом произнесла Леони, – я действительно еще не знаю.
Роб вдруг изменился в лице; по щекам его потекли слезы, и он всхлипнул, словно обиженный мальчик. Леони не выдержала. Она обняла его и крепко прижала к себе.
– Не надо, Роб, не надо, – проговорила она, поглаживая его по волосам, утешая. – Это свыше моих сил.
Роб затих. Подняв голову, он посмотрел ей в глаза.
– Лео, помнишь, как ты всегда говорила: мы докажем всем завистникам и злопыхателям, что разлучить нас невозможно, что бы ни случилось.
– Да, я помню.
– Так давай не будем дарить им победу. Разве ты не понимаешь, что, если мы сможем выстоять сейчас, значит, нас и в самом деле связывает нечто особенное?
– Роб, дорогой, я не стану моложе, а ты еще долго будешь молодым. Будут и другие пьянки и вечеринки, новые соблазны. Я больше не выдержу, – грустно сказала Леони.
Роб взял ее за руки.
– Лео, ты всегда говорила, что любовь – это прежде всего забота о том, кого любишь. Ты ведь говорила это, не так ли?
– Да, – печально произнесла она. Память у него была блестящая. Профессиональная.
– И что счастье любимого человека для тебя важнее собственного?
– Да, – снова согласилась она.
– Так вот, если мы останемся вместе, ты сделаешь меня самым счастливым человеком в мире. И я верю, что тоже смогу дать тебе счастье.
– Я верю тебе, Роб, – с грустью сказала она, – беда в том, что я уже не уверена, люблю ли я тебя.
Роб все еще изумленно смотрел на нее, когда вдруг зазвонил телефон. Леони присела на кровать и схватила трубку.
– Да? Найджел! Как ты? Да, я знаю, это ужасно, правда? – Голос ее звучал уверенно. – Кто? О, скажи им, чтобы исчезли! Абсолютно. Нет, у меня нет ни малейшего желания беседовать ни с одной газетой, будь они все неладны. Понимаю, хорошо, – с сомнением произнесла она, – если ты считаешь, что так будет лучше… – Она зажала рукой трубку и сказала: – Он хочет, чтобы я сделала заявление для прессы. Он разошлет его телефаксом по всем газетам. Что скажешь? – Роб кивнул головой. Леони вновь обратилась к Найджелу. – Да, Роб согласен со мной. Ну, и что ты предлагаешь? Да… да… о'кей… примерно следующее: "Мисс О'Брайен полностью отрицает разлад в отношениях с мистером Фентоном. Они еще никогда не были так счастливы и готовятся к осуществлению своего нового совместного проекта". – Тут она взглянула на Роба. – Что?.. да… тебе тоже. О, и Роб передает тебе горячий привет. – Она положила трубку. – Ну?
– Если бы только это было правдой, – печально произнес Роб. На какое-то мгновение они оба притихли, словно пытаясь разобраться в том, что произошло. – Что ты думаешь делать дальше? – наконец спросил он.
– Не знаю, – ответила Леони. – Просто не знаю.
– Лео, мы совершим большую глупость, если откажемся от возможности сделать еще один фильм вместе. – В его глазах застыла мольба. Удача, которая выпадает только раз в жизни, сейчас ускользала от него. И самое печальное, что другой такой женщины в его жизни больше не будет.
Она посмотрела ему в глаза.
– Роб, работать вместе у нас не получится, если мы не будем абсолютно уверены друг в друге.
– Я знаю. Лео, давай попробуем начать все сначала. Мы же так нужны друг другу.
"Все это слова, – подумала Леони, – но, возможно, он и прав". Как бы то ни было, она так устала. Слишком устала, чтобы начинать все сначала.
Роб опять заговорил; в его голосе звучала неподдельная искренность.
– Послушай, Лео, дорогая, давай останемся вместе. Я знаю: у нас все получится, мы вновь обретем уверенность друг в друге. Во всяком случае, я очень хочу попытаться. А если ты этого не хочешь, к чему тогда было твое заявление для прессы?
Роб был прав. Она вынуждена была признать это.
– Потому что и мне хочется того же.
Улыбка, озарившая его лицо, была ослепительной.
– Так стоит попробовать?
– Что ж, – сказала Леони, – давай попробуем.
Откинувшись в кресле, Аманда наслаждалась комфортом салона первого класса "Боинга-747" авиакомпании "Бритиш эруэйз". Удобные, просторные кресла, бокал шампанского в руке, вкуснейшие канапе, бесплатные напитки, превосходный сервис – все это было так не похоже на утомительный чартерный рейс, которым она прилетела в Рим всего лишь несколько недель назад.
Она улыбнулась воспоминаниям о своих римских похождениях, подумав о том, что добилась всего, к чему так стремилась. Она отомстила родителям, это несомненно. Вряд ли Леони и Роб смогут когда-нибудь восстановить отношения после ее разоблачений. Брак Симона тоже обречен. Так же, как и его карьера. Ей вдруг стало жаль Элизабет – эта женщина была ей симпатична, – но в то же время Аманда была убеждена, что без Симона ей будет гораздо лучше. И потом – эта Шейла Маккензи: встреча с ней была словно подарок судьбы. Аманда даже и мечтать не могла о такой удаче.
Да, фортуна явно благоволила к ней: Аманда бросила взгляд на бриллиантового лягушонка с изумрудными глазками, пришпиленного к лацкану ее пиджака. Мэми Кинг когда-то обещала особую благосклонность тому, кто отыщет брошь герцогини Виндзорской. Очень скоро Аманда выяснит, чего стоят такие обещания. Но в запасе был и другой вариант. Она вновь улыбнулась, вспомнив, как зажглись маленькие поросячьи глазки Джулиуса Кинга, когда на вилле ван дер Вельтов Хармони с такой неохотой представила их друг другу. Да, пожалуй, с поддержкой обоих Кингов рассчитывать на успех в Голливуде можно вполне.
Единственное, что мучило ее до сих пор, так это имя. Оставаться Амандой Уиллоуби не было ни малейшего желания, но и об Аманде О'Брайен или Аманде Брентфорд тоже не могло быть и речи. Нет, новую жизнь нужно начинать с новым именем. Аманду, в конце концов, можно и оставить. Правда, это имя никогда ей особенно не нравилось, а уж тем более уменьшительное Менди. Не Аманда, но что-нибудь созвучное… Аманда… Александра… Миранда. Миранда… Очень неплохо, пожалуй. Когда-то в школе они ставили пьесу Шекспира. Как же она называлась?.. "Буря", да, именно так. Она даже помнила некоторые строки. "Бросаю вызов тебе, новый мир", – говорила Миранда в пьесе. Как похоже на нее, Аманду. А что, если стать Мирандой Темпест[9]? Аманде идея понравилась. Да, очень понравилась.
Что ж, в общем, ей пока везло. А с деньгами, которые удалось содрать с Симона и тех говнюков из "Глоуб", вполне можно было покорить Лос-Анджелес. Аманда потягивала шампанское, любуясь из окошка иллюминатора пушистыми облаками, в которых купались лучи ослепительного солнца. Она своего добьется – молодая, красивая, богатая и уже снискавшая, хотя и дурную, но славу. Миранду Темпест ждал Голливуд.