Ведь, если люди с устойчивым психическим здоровьем, которых невозможно увлечь в предвыборную истерию, уклоняются от участия в выборных процедурах, то органы государственной власти формируются психопатами.
Если выборы - игра, с неизвестными правилами, к тому же меняющимися, то у игры есть хозяева, которые преследуют свои не оглашаемые в выборных кампаниях цели, орудием осуществления которых являются приходящие в органы власти кандидаты, победившие на выборах, в которых принимают участие легко мобилизуемые психопаты и ущербные люмпенизированные слои.
Естественно ожидать, что нравственно правый человек и нравственно правая редакция газеты, публикующая статью с такой нелицеприятной характеристикой нынешнего общественного строя в России и его государственного оформления, осознав всё ранее приведенное, обеспокоятся поисками и обсуждением альтернативы этому маразму, когда судьбы страны и её народов решаются на цирковых шоу, в которых массовку составляют безвольные избиратели, бездумно увлекаемые к избирательным урнам нагнетающими истерию предвыборными кампаниями по промыванию мозгов и продающие будущее за бутылку водки. Но так бы поступили нравственно правые люди…
Однако безнравственные и злонравные поступают иначе. А.Калинин и редакция “НГ”, убедительно показав, что не все неголосующие - люмпен, обеспокоились другой проблемой: как сохранить нынешнее объективно порочное положение вещей. Поэтому они и предлагают наиболее горячим демократизаторам сдержать свой зуд, дабы система избирательных процедур по-прежнему была ширмой, за которой делается крайне деспотичная политика подавления человечности на планете Земля:
«Практически все мы знаем людей, по принципиальным и внятным соображениям ни разу не голосовавших с 1991-го или с 1993 года. Их вряд ли можно назвать люмпенами, которые угрюмо и тупо ненавидят современную жизнь (Среди них есть и такие, кто жизнерадостно подрывает возможности победы идеалов, которым привержены Сахаров, Солженицин, Гайдар, Чубайс, Березовский и им подобные: наше замечание при цитировании). Отказ этих людей от участия в выборах обоснован. Попытка принудить их участвовать в выборах будет явным насилием над их свободой мысли и совести».
Через это демократизаторы переступили бы, но у наиболее интеллектуально развитых из них есть ощущение, что этого не следует делать:
«Подозреваю, что эти люди найдут способы отстоять свою свободу (от демократии по-западному: - наше добавление при цитировании). Лучше их не трогать. Они никому зла не приносят и ни от кого ничего не требуют. Они не приемлют господствующий в российской политике подход «только нашим - за счет остальных». Они считают, что в такой аморальной (правильно было бы - порочной: - наше уточнение при цитировании), постыдной, иррациональной (неразумной: - наш перевод при цитировании) и в конечном счете губительной для страны политике им делать нечего, а к тем, кто пытается заручиться их поддержкой для участия в такой политике, они относятся с пониманием, но без симпатии.
К СЧАСТЬЮ ДЛЯ НАШЕЙ ПОЛИТИЧСКОЙ СИСТЕМЫ, ТАКИЕ ЛЮДИ НЕ ОБРАЗУЮТ ПАРТИИ. НО ОНИ ОБРАЗУЮТ ПРОТОЯДРО ТОГО, ЧТО МОЖЕТ СТАТЬ МОРАЛЬНЫМ БОЛЬШИНСТВОМ (Это не так по существу: не моральным большинством, а
Наум Коржавин в известном стихотворении напомнил, что в России никого нельзя будить. Не стоит будить неголосующих. Их поведение трудно предсказать. Последствия их поведения могут понравиться далеко не всем. А с искажениями демократии (т.е. с закулисной тиранией прикрывающейся ширмой избирательных процедур, массовку которых составляют субъекты с неустойчивой психикой, для которых можно раскрутить каких угодно кандидатов: наше напоминание при цитировании) можно худо-бедно примириться. Что мы и делаем».
Так в стане демократизаторов свершилось признание того, что “электорат” делится на голосующих и неголосующих. И тем, и другим даны прямо и по умолчанию характеристики. Но чтобы понять причины, по которым неголосующих в “электорате” столь много, и чтобы увидеть перспективы неголосующих и “демократических процедур”, необходимо посмотреть и на российскую “элиту”, из среды которой подбираются кандидаты для голосующих, и которая оказывает интеллектуальную поддержку режиму, воспроизводящему свой кадровый корпус на основе избирательных процедур. Если это сделать, то выяснится, что думающему человеку выбирать просто не из кого.
Обратимся к “НГ-Политэкономия” (Приложение к “Независимой газете”), № 8 (30), май 1999 г. В ней опубликованы материалы дискуссии за «круглым столом», в которой приняли участие: Абалкин Леонид Иванович - директор Института экономики РАН, академик; Глазьев Сергей Юрьевич - доктор экономических наук; Жуков Александр Дмитриевич - председатель комитета Государственной Думы по бюджету, налогам, банкам и финансам; Илларионов Андрей Николаевич - директор Института экономического анализа; Митяев Дмитрий Аркадьевич - председатель правления Евросиббанка; Починок Александр Петрович - руководитель департамента финансового и денежно-кредитного регулирования аппарата правительства РФ; Сменковский Владимир Николаевич - директор департамента исследований и информации банка России; Ясин Евгений Григорьевич - научный руководитель Высшей школы экономики; Третьяков Виталий Товиевич [2] - главный редактор “НГ”; Кузьмичев Владислав Юрьевич - и.о. заведующего отделом экономики “НГ”.
Дискуссия состоялась 29 апреля 1999 г. и занимаемые должности приведены по состоянию на этот день. Материалы дискуссии озаглавлены “Мобилизационная модель: путь к процветанию или развалу России? Выбор варианта развития народного хозяйства зависит от субъективных оценок ситуации лидерами правящей элиты”. Материалы дискуссии заняли целый газетный разворот и еще почти половину газетного листа.
Начало дискуссии положил В.Третьяков:
«Сегодня мы собрались для того, чтобы выяснить, насколько приемлема для современной России модель так называемой мобилизационной экономики. Но для начала хотелось бы выяснить, что же каждый из вас понимает под этими словами. В моем представлении, мобилизационная экономика - это экономика времен Гражданской войны или же экономика СССР в период Великой Отечественной войны. Это примеры из нашей истории. Но существует еще и принципиально иная модель мобилизационной экономики мирного времени в условиях политической диктатуры. О какой же модели в связи с нынешней ситуацией в России мы можем говорить? Какой из этих типов экономики нам грозит или, наоборот, может нас в ближайшее время осчастливить?»
Эта постановка вопроса и неуклюжая попытка определить смысл термина «мобилизационная экономика» - одна из наиболее ярких иллюстраций того, что журналист - это говорун, не владеющий конкретными прикладными навыками и знаниями, оперирующий словами-вывесками, за которыми может скрываться либо не однозначно определяемое содержание, либо отсутствие какого бы то ни было реального содержания.