Слегка приоткрыв губы, Шарлотта вздыхает с довольным видом. Она хватает меня за воротник и притягивает еще ближе к себе.
– У меня сегодня не болит голова. И я тоже хочу всю ночь быть с тобой. Потому что и я нарушила главное правило. Я тебя так люблю, что готова наплевать на утреннее дыхание и целоваться с тобой в любое время суток. И всегда соскребать майонезный песто с бутербродов, если тебе его дадут по ошибке, – говорит она, глядя мне в глаза.
– Надеюсь, этого никогда не случится, – отвечаю я с серьезным видом. – Не хочу, чтобы ты сталкивалась с майонезом или неприятным запахом изо рта. Но если такое приключится, я буду рядом, и мы вместе пройдем через эти ужасы.
– Так и будет, – соглашается она, пылко и жадно целуя меня, тем самым скрепляя сделку.
Отстранившись, Шарлотта многозначительно приподымает брови.
– Может вместо ужина в ресторане, доедим холодную кунжутную лапшу у тебя дома?
– Идет, – отвечаю я, прекрасно поняв ее желания, и они полностью совпадают с моими.
– Ой, подожди. Хочу, чтобы ты знал еще кое-что, – говорит она, скользя пальчиками между пуговиц рубашки. Маленькая прелюдия того, чем мы скоро будем заниматься.
– Что?
– Помнишь, я сомневалась, что смогу сыграть твою невесту?
– Да.
– Я смогла, потому что с тобой это очень редко казалось фальшью. Было так легко притворяться.
– Почему? – спрашиваю я, обхватывая ладонями ее бедра.
– Не было притворства, это всегда казалось реальным.
– Это на самом деле так, – говорю я, заглядывая ей в глаза. Хочу запомнить это мгновение в мелочах – новый виток в наших с Шарлоттой отношениях. Хочу видеть, чувствовать и испробовать все это. А еще насладится вкусом Шарлотты. Сию секунду! – Знаешь, что еще настоящее?
– Что? – игриво спрашивает она. Судя по интонации, Шарлотта разгадала все мои шаловливые мысли.
– Насколько сильно я тебя сейчас хочу. Это реальней некуда. Можно сказать, двадцать пять сантиметров реальности, – говорю я и прижимаюсь к ней, чтобы Шарлотта наглядно почувствовала, как она мне необходима.
Она вопросительно приподымает бровь.
– Двадцать пять? А я думала тридцать.
– Начинается с двадцати пяти, а заканчивается тридцатью, – шучу я, а потом обнимаю ее рукой и иду к лимузину. Оказавшись внутри, я прошу водителя поднять перегородку. После того как тонированное окно со щелчком закрывается, мы наконец остаемся одни.
– Пожалуй, сейчас я соглашусь на двадцать пять.
– Ай-яй-яй, значит тебе нужна закуска перед китайской едой, – говорю я и слегка поддразнивая ее скольжу пальцами по спине, а потом сжимаю ладонями ягодицы.
– Нет, Спенсер. Мне сразу подавай десерт.
Я подымаю ее и усаживаю к себе на колени.
– Закуска. Десерт. Основное блюдо. Давай приступим, – шепчу я, приподнимая ее юбку, а Шарлотта тем временем расстегивает мою молнию.
Через несколько секунд я оттягиваю в сторону ее трусики, натягиваю презерватив и погружаюсь в восхитительное тепло. С наших губ одновременно срывается стон, а потом несколько кварталов мы целуемся и трахаемся. С каждой минутой поцелуи становятся все ненасытней, а секс жестче. Мы подъезжаем к центру. Я тяну ее за волосы, а Шарлотта впивается ногтями в мои плечи. Губы сливаются в крепком жадном поцелуе.
Мы трахаемся так, словно не виделись недели, хотя на самом деле всего лишь часы. Но я с радостью принимаю это... всепоглощающую потребность в другом человеке, тем более секс, как всегда, заоблачный. Хотя в этот раз еще лучше, ведь о конце нет и речи. Нет финальной даты, правил и притворства.
Эта ночь превращается в настоящий секс-марафон с кунжутной лапшой, едой, оргазмами, смехом и словами на букву «Л». Никогда в жизни не думал, что буду говорить их так часто и много.
Мы проверяем на прочность журнальный столик. Он выдерживает, хотя я стираю коленки, но мне это глубоко до лампочки. Чуть позже Шарлотта предлагает понежиться в душе. Я соглашаюсь, поскольку обожаю веселый душ. А потом, она становится на колени и устраивает мне лучший душ в моей жизни. Ее ловкий язычок исполняет такие пируэты, что я решаю позже спросить, а может ли она завязать в узелок стебелек вишни.