В запале Сергей хотел предстать перед Костей бравым и разбитным. «Ты знаешь, с кем рядом живешь? С аморальным типом!» — заготовил он фразу. Сергей хоть и был всего двумя годами младше, все же чувствовал себя перед Костей мальчишкой и по-мальчишески приятно было выхвальнуться. Но, вывернув из-за шкафа, почти нос к носу столкнулся с Люсей — в своей дурацкой привычке вышагивать взад-вперед по комнате, она как раз двигалась навстречу. Сергей кивнул и отвел взгляд… Люся, хоть ее можно и не ждать и не вспоминать, все равно появится, принесет пирожки какие-нибудь или баночку варенья… Будет мерно, словно в спячке, ходить по комнате, а он, Сергей, сидя или лежа, может при этом исторгать вслух монологи — при ней на него всегда нападает говорун… Но ведь приходит, приносит… Отработает три дня, а потом три… у него вот толчется… Была и вчера на вечерушке, где он беспрестанно рассыпался в словесах, повторял не раз при Люсе говоренное, производил, так сказать, на другую впечатление. А Люся все смотрела — уставилась и смотрела, не осуждающе, недвижно как всегда, непонятно. А потом он суетно поспешил за этой другой… Теперь, как говорится, ее приход не в жилу.
— Почему-то так и думал, что ты здесь, — сказал Сергей, словно удивляясь этой своей необъяснимой способности — предчувствовать.
— Замок ты сломал? — хмуро зыркнул исподлобья Костя. Его всегда коробило, когда Сергей проявлял провидческие наклонности.
При постороннем человеке Сережа не мог позволить по отношению к себе подобный тон: будто с нерадивым юнцом, которому что ни толкуй — все не впрок.
— Не я, — буркнул он, как и Костя, тяжело нахмурясь и почти не разжимая губ. Интонация была тоже точно ухвачена. — Но можно сказать, что я.
Люся улыбалась: смеяться она, похоже, вообще не умела, но улыбалась от души. Костя был убит наповал — теперь, что бы он ни делал, все равно будет смешно. Еще бы! Сергей с Андрюшей Фальиным, показав сцену, когда один страсти рвал, другой передразнивал всех, весь институт заразили этим делом. Даже порой по телевизору выступает какой-нибудь оратор, а его тотчас кто-нибудь пародирует.
— Сделай, — все еще касательно двери проговорил мрачно Костя. И отправился в закуток за шкафом.
А Сережа прошелся по комнате Костиной тенью: приопустив и выдвинув вперед плечи, враскачку, косолапя и шаркая ногами по полу. «Замок сломали, — бормотал он утробно, вдвинув челюсть, — сломали замок…»
— У меня… — вернулся Лапин в плаще и вязанной блином шапке, — бумаги. — Это «бумаги» он совсем смазанно произнес, получилось «муваги».
— М-м, понимаю, чувачок, м-м, девочка, — всколыхнулся Сергей крайне участливо, как это делал Андрюша Фальин, и взял Костю повыше локтя. — М-м, понимаю, м-м, муваги…
Костя взглянул на Сережу, но так, невидяще. Потом сосредоточенно посмотрел перед собой. В задумчивости хмыкнул несколько раз, словно готовился к вокальной распевке. Вышел, ничего не сказав.
— Муваги, — рассмеялся теперь открыто Сергей и плюхнулся на кровать.
— Я заходила в институт, — сообщила Люся виновато.
— Я так и понял.
Люся стала ходить по комнате, сложив за спиной руки, отчего тонкий свитер натянулся, и ясно обозначилась крупная грудь. Сергей перевел взгляд на свой торчащий в дырке носка палец.
— Что случилось? — спросила она еще более виновато.
— В сущности, ничего. То, что естественно вытекало из обстоятельств. По крайней мере, это не та ситуация, когда рядом с рельсами лежит голова и говорит: «Ни фига себе, сходил в магазинчик», — закончил Сергей серьезнее, ядовито. — Я слишком упрямо мешал какой-то группе людей спокойно функционировать.