— Мальчик, что с тобой?! Чей это ребенок?! — донеслось с берега.
И Степке сразу удалось вдохнуть, улечься на спину. В голове немного кружилось. По ясному небу носились чайки. Мальчик успокоился, усмехнулся над собой: чуть не довыпендривался.
С ленцой, будто и не устал вовсе, вышел на берег. Хрупкий, удивительно пряменький.
— Разве можно так далеко заплывать? — забеспокоилась женщина. — Сколько же тебе лет?
Мальчик улыбнулся, ничего не ответил. Пробирала дрожь. Встал, прижав руки к груди, лицом к солнцу. Щурясь, оцепенел в задумчивости. Дрогнул, опять поймав на себе взгляд — взгляд девочки.
— Как ты плаваешь! А я не умею… — подходила она.
Девочка была чуть выше ростом, видимо, немного и постарше. И красивая совсем.
— Не купаешься — как научишься? — смутившись, ответил мальчик.
— Не разрешают одной… Тебя как зовут?
— Степка.
— А меня Оля.
Чтоб не выдать дрожи, Степка стал натягивать майку.
— Ты уходишь?
— Да… — он вовсе не собирался.
— А ты что, один пришел?
— Ну конечно.
— Меня бы никогда не пустили… А ты можешь по этому дереву пройти, большие мальчишки проходили. — Из крутого бережка рос вкось тополь и нависал над водой.
Мальчик пробовал уже по нему взбираться; сделал шажка четыре и… спрыгнул. Дальше ствол круто изгибался и начинал ходить под ногами. А внизу из воды торчали столбики, оставшиеся от разрушенного помоста. Брякнешься — радости мало!
Вразвалку направился к дереву. Ступил на гладкий ствол. Дремотный девочкин папа наблюдал. Мальчику бросился в глаза его розоватый, в складках живот. Тоже — отец! Плавать и то, наверно, не умеет. Вот у него, у Степки, отец!..
Осторожными шажками Степка поднялся до крутого сгиба. Внизу, кольями, столбики. В груди немота. Девочка смотрела. Ствол качнулся. Сбалансировал, разведя руки. Представил себя канатоходцем и налился уверенностью.
— Куда лезет, убьется ведь, — проворчала женщина.
Людское в нем сомнение всегда придавало Степке решимости.
Вмиг, в несколько точных шажков проскочил по шаткому стволу, схватился за ветви. Повернулся к девочке. Та засмеялась. Раскачался. Нижние ветви захлопали оводу. Легко — канатоходец! — сбежал обратно. Девочка, смеясь, запрыгала. Его и самого распирала радость, он силился, сдерживался, но улыбка все-таки выползла. А за ней и смешок.
— Ты смелый!
Мальчик снова, с разбега, стремительно влетел на дерево — а не так и страшно, если не бояться! Попробовала то же сделать и девочка, но на нее сразу зашикали родители. Да она и хотела лишь попробовать.
Мальчик стянул майку, повернулся опять к солнцу. И снова тотчас впал в полузабытье. В лице проступило уныние.
— А ты в каком классе учишься? — спросила девочка.
Мальчику вовсе не хотелось говорить, что он только еще пойдет в первый.
— А ты?
— Во второй перешла.
— Хочешь мороженое?
— Хочу. А где оно здесь?
— Я схожу, к магазину.
— А у тебя есть деньги?
— Как без денег…
— Я с тобой. Мама, можно я со Степой схожу за мороженым?
— Какое еще мороженое?! — удивленно посмотрела женщина.
— К магазину, там есть.
— К какому еще магазину?! Не выдумывай. Пойдут они к магазину!.. Пойдем обратно и купим. Нечего выдумывать.
— Я один схожу, — сказал Степка девочке.
— Степа же может. Он и пришел один. Что сделается — сходим…
В девочке заговорил каприз, слезы мигом подкатили.
Отец девочки недовольно поморщился, перевернулся на живот. Мальчик понял: не хочет вмешиваться.
И мужчина уловил взгляд мальчика. Прищуренный взгляд детских внимательных глаз. Неуютно пошевелился, похмыкал, забормотал:
— Что в самом деле тут страшного? Ходит же в школу одна. Воспитываем… Вон парень, гляди, какой самостоятельный.
— Сколько говорить?.. — зашептала-зашипела женщина. — Разве можно при ребенке… Какой я потом авторитет?!
— Ну, конечно! У меня прав нет…
— При чем здесь!.. Ну, хорошо, сходите. Возьми деньги, — обрадовало женщину собственное великодушие.