— И заставить страдать других, как заставили нас, — закончила Ливия.
— Ну да, это же так естественно.
— Мы ведь не всегда были рабами, — произнесла Ливия с хорошо отрепетированной горечью. — О нет! Мы были уважаемыми людьми, скажу я вам. Римские граждане с хорошим положением. Даже представить себе не могли место, наподобие этого… Но потом у него появились проблемы в делах…
Она яростно уставилась на мужа, который под ее пристальным взглядом сник еще больше. — Это были просто преходящие трудности, — угрюмо сказал он. — Проблемы оборота наличности. Такое бывает. Если бы мне дали чуть больше времени, уверен, я смог бы уладить все ко всеобщему удовлетворению…
— Но ты не смог, — категорично отрезала Ливия. — Поэтому наши кредиторы прикрыли наш бизнес, а нас самих продали в рабство на открытом аукционе, чтобы покрыть долги. — От нахлынувших воспоминаний она какое-то время всхлипывала. — Какое унижение! Все наши друзья и соседи были там, наблюдая. Люди, евшие за нашим столом, распоряжались нашими деньгами и влиянием! Некоторые смеялись. А некоторые даже торговались!
— Счастье, что нас продали в комплекте, дорогая, — сказал Марселлус. — Как мужа и жену. Мы могли быть разлучены навсегда.
— Да, — сказала Ливия. — Это так. Мы никогда не расставались и никогда не будем.
— Никогда, — сказал Марселлус. Они держались за руки, и, хотя ни один из них так и не перестал хмуриться, между ними была определенная близость. Для других, наверное, это смотрелось бы даже трогательно.
— Так или иначе, — продолжил Марселлус, — поскольку у нас был некоторый опыт управления питейным заведением, в нашей прежней жизни, нас купил владелец этого ужасного места, который экстренно нуждался в персонале. Мы были куплены посредником и никогда сами не видели владельца лично. Если бы мы знали, кто это, и что за бар, наверное, вызвались бы добровольно в соляные шахты. Персонал здесь меняется быстрее, чем на рабской галере. Последние муж и жена были убиты, приготовлены и съедены, на какой-то гулянке в субботу ночью. И никто даже не знает, что случилось с парой, бывшей до них.
— Никто еще не протянул так долго, как мы, — сказала Ливия с определенной гордостью. — В основном, потому что мы не берем деньги у кого попало. Необходимо быть твердыми, но справедливыми. Твердыми, а иногда — абсолютно безжалостными. Мой муж, возможно, так не выглядит, но он — просто страх божий, если его раздраконить.
— О, нет никого опаснее тебя, дорогая, — сказал Марселлус великодушно. Он нежно улыбался, поглаживая ее руку. — Никто не может подсунуть слабительное или яд в чашку с вином лучше тебя.
— И никто так опрятно не режет горло, как ты, дорогой Марселлус. Он как хирург, правда. Наблюдать за его работой — одно удовольствие.
— Кто настоящий владелец бара? — спросил я, чувствуя настоятельную потребность сменить тему.
— Одна сильная колдунья из прежних времен, — ответил Марселлус. — По общему мнению, она здесь целую вечность. Ее имя — Лилит.
— Ну конечно, — тяжело произнес я. — Это должно было случиться.
— Мы никогда не встречали ее, — сказала Ливия. — И не знаем никого, кто бы встречался. По-настоящему отсутствующая домовладелица.
Сьюзи посмотрела на меня. — Зачем Лилит понадобился собственный бар?
— Я спрошу у нее, — ответил я. — После того, как я задам все остальные вопросы из моего списка.
— Итак, — сказал Марселлус. — Что за несчастливое, но необходимое дело принесло вас в это кошмарное место? Какую помощь или совет мы можем предложить, чтобы вы ушли и оставили нас в покое?
— Мы ищем Могущественную Сущность, — сказал я. — Кого-то или что-то, обладающего магией, достаточной, чтобы отправить нас обоих назад во времени, по крайней мере, на несколько сотен лет. Вы можете кого-то порекомендовать?
Марселлус и Ливия посмотрели друг на друга. — Что ж, — сказала Ливия, наконец, — если вы этого хотите… Лучшим выбором для вас были бы римские боги и богини. У них больше могущества, чем они могут себе представить, и каждый из них открыт для молитвы, лести и взяток.
— Это не выход, — ответил я. — Говоря по правде, мы серьезно расстроили Посейдона
Марселлус громко фыркнул. — Не стоит беспокоиться, боги, так или иначе, не слишком нравятся друг другу. Одна большая извращенная семья, с кровосмешением и отцеубийством в меню. Я готов навскидку назвать полдюжины, кто помог бы вам, только чтобы досадить Посейдону.
— Сейчас ему следовало бы называть себя Нептуном, — сказала Ливия. — Но он настолько недалек, что все время забывает.