Я ощупал себя всего. Мое длинное непромокаемое пальто было грудой тряпок и лохмотьев, скрепленных, в основном, засохшей кровью, но все мои раны исчезли, излеченные, как если бы их никогда не было. Я был снова цел. Я тупо смотрел на Владыку Терний, а он улыбнулся и слегка поклонился, как эстрадный фокусник в подтверждение хитрого трюка.
— Я — наместник, и мои право и обязанность — восстанавливать порядок там, где он был нарушен. Как вы себя чувствуете?
— Чертовски изумительно! Как будто в моих руках весь этот проклятый мир! — Я смотрел вниз на свое изодранное пальто. — Я не думаю…
Он твердо покачал головой. — Я — наместник, а не портной.
Я повернулся к Сьюзи и улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ. Царапины и ушибы сошли с ее лица, хотя шрамы остались. — Ты должна чаще улыбаться, — сказал я. — Тебе очень идет.
— Неа, — ответила она. — Это вредно для моей репутации.
Мы оглянулись на Владыку Терний, который многозначительно кашлянул. — Как я понимаю, вы намереваетесь отправиться еще дальше назад во Времени, прямо к самому созданию Темной Стороны. Это так?
— Да, — сказал я. — Как…
— Я знаю лишь то, что необходимо. Обусловлено работой. В конце концов, я здесь, чтобы помочь. Это — то, чего должно быть достаточно — по мнению Церкви Христа. Помощь, забота и обучение других отвечать за свои собственные поступки.
— Даже в таком месте, как это? — спросила Сьюзи.
— Особенно в таком, — ответил Владыка Терний.
Он еще раз ударил о землю своим длинным деревянным посохом, и весь мир улетел, когда мы снова упали в реку Времени, несясь назад, во Вчера.
Глава 11. Ангелы, демоны и дражайшая мамочка
На сей раз это выглядело не как провал сквозь Время, а, скорее, как будто нами выстрелили из катапульты. Радуги возникали и исчезали вокруг нас, перемежаясь взрывающимися галактиками и криками новорожденных звезд, а отовсюду неслись пронзительные визг и вой Существ Извне, кричащих: «Впустите нас! Впустите внутрь!» — на языках, которые старше миров. Мы со Сьюзи Стрелком, наконец, выпали из хронополета обратно во Время, врезаясь в наш мир, как ружейная пуля. Мы огляделись вокруг, хватая ртами воздух, как новорожденные. Мы появились среди деревьев на краю большого леса, перед огромным открытым пространством. Чистое ночное небо было полно обычных звезд, а полная луна была не больше, чем должна быть. Где бы или когда бы мы ни были, Темная Сторона еще не появилась.
Однако, происхождение прогалины перед нами, свободной, открытой и такая обширной, что ее противоположная сторона была фактически на горизонте, явно не было естественным. Ее границы были слишком четкими, слишком отчетливыми, как будто прорезанные бритвой сквозь часть окружающих деревьев, оставив половинки стволов с их содержимым лежать отдельно, медленно истекая соком — как будто кровью. Сама прогалина состояла лишь из темной земли, голой и невыразительной. Ее создание совершенно точно не имело отношения природе; сырая магия все еще вспыхивала, плевала и потрескивала в воздухе, последние выбросы остатков могущественного Действия. Кто-то заставил в миг исчезнуть акры леса, и нетрудно было догадаться, кто это был.
Лес вокруг нас был темным и многообещающим, с массивными деревьями, такими высокими, что они образовывали переплетенный навес, похожий на запутанный потолок некоего естественного собора ночи. Воздух был холодным, неподвижным и наполненным тяжелыми растительными ароматами. Я почти чувствовал огромную зеленую силу спящего леса, который стоял в течение тысяч лет и никогда не знал прикосновения ни Человека, ни его инструментов. Это была старая Британия, древняя Британия, темное чрево, из которой все мы вышли.
И внезапно я снова бежал между деревьями вместе с Герни и его Дикой Охотой, торжествующе воющей у меня за спиной. Жуткие воспоминания о боли и ужасе нахлынули на меня, и я покачнулся.
Чтобы устоять, я был вынужден опереться рукой на ближайшее дерево, потому что колени от испуга подгибались. Я весь трясся, и чувствовал, как сердце колотится у меня в груди. Никто и никогда не ранил меня так тяжело и не вселял такого страха, как Герни и его чудовищный Двор. Я победил, но его метка осталась на мне. Может быть, навсегда. Я заставил себя дышать медленно и глубоко, отказываясь сдаться. Одна из моих самых сильных сторон — неприятие того, что кто-то или что-то может меня избить, даже я сам. Моя голова медленно приходила в порядок, с лица капал пот, и Сьюзи Стрелок подошла вплотную ко мне и утешающее положила руку мне на плечо. Явная неожиданность ее поступка выбросила все остальное из моей головы, но я постарался не реагировать и даже не оборачиваться слишком быстро. Я не хотел спугнуть ее. Я медленно оглянулся, и наши глаза встретились. Ее лицо было таким же холодным и сдержанным, как и всегда, но мы оба знали, чего ей это стоило. Она выдавила слабую улыбку, а потом, видя, что я снова пришел в себя, она убрала свою руку и стала осматривать прогалину. Жест пришел и ушел, но из таких маленьких шагов рождаются чудеса.