У сарайчика замечаю бочку с водой. Принюхиваюсь. Лягушатником не пахнет. Черпая ладонями, поливаю себе на голову, пока не смываю всю пену.
— Лилия Васильевна, вы бы ковшик взяли. Зачем руками? — появляется ниоткуда Полина.
— Где я его искать буду? И тишина, вымерли будто все.
— Так воскресенье. Все в моленном доме. Наши тоже снимают.
— А ты почему не там? — растираю полотенцем волосы.
— А меня в таком виде и без платка не пустили, — показывает на свои джинсы и футболку. — Сарафан нужен в пол.
— Ой, как же здесь всё заморочено… — сажусь на лавку у стены и откидываю голову назад.
— А ещё они столько обрядов и оберегов соблюдают, что я не успевала записывать, а потом до часу ночи в компьютер заносила, — присаживается рядом. — Вроде божьи люди… А вы где вчера вечером были? Вас Фил искал, но никто не видел, куда вы делись.
— Не спрашивай, — провожу руками по лицу. — Пробовала местную экзотику.
— И как?
— Мой организм не принял.
— Бывает… Вы про потерянного парня у хозяйки спрашивали. Кто он? Я могу порасспрашивать у людей.
— Никто. Забудь! Нет его здесь.
— Родственник ваш?
— Почти… Друг семьи. Пропал три года назад в этих местах, так и не нашли.
— Ужасно…
— Да… Можешь мне кофе сделать?
— Здесь не пьют кофе. Только чай. А я с собой не взяла.
— Ну, давай чай. У меня череп сейчас лопнет.
— Я вам анальгин ещё принесу, — смывается в дом.
Анальгин вредно. Но жизнь вообще вредная штука, так что одной пакостью в организме больше, одной меньше — всё равно.
Я выпиваю таблетку, запивая горячим чаем, который принесла Полина.
— Спасибо! — поджимаю под себя ноги и сосредотачиваю взгляд на коте, который задрал задницу в охотничьей позе.
Перевожу взгляд туда, куда он смотрит. Курица цыплят выгуливает. И эта чёрная морда, похоже, решила пообедать юной курятинкой.
— А ну брысь, сКОТина! — кидаю в него тапком.
Подлетает от испуга, переворачивается в воздухе и пулей летит к забору, перепрыгивает через него, исчезая на территории соседей.
— Посмотрите, какой хищник, — смотрит Полина в след исчезнувшему коту. — Отучать надо.
— Да, тапочком чаще пиздить, чтоб неповадно было, — наслаждаюсь солнечным теплом, прикрыв глаза.
— Это чересчур.
— А ты знаешь другой способ? — приоткрываю один глаз.
— Нет.
— Вот именно. Напакостившего кота тыкают мордой в лужу и говно, чтоб больше не гадил. Дрессировка она всегда через боль и ломку проходит. У людей, кстати, так же. Вот я дрессировщик по жизни хреновый, поэтому мне проще с человеком расстаться, чем пытаться вдолбить ему, что поднимать ободок унитаза — так принято. А не метиться в него, отойдя на метр. Ясно же, что не попадёшь.
— Зато у вас на работе получается.
— На работе, если не прогнёшься под мою персону, то будешь разносить еду курьером. Меня нужно любить, боготворить и облизывать. Потому что я одна из последних ступенек перед генеральным. Нас таких всего четверо на канале. Надеюсь, запомнила?
— Так точно.
— Молодец, далеко пойдёшь.
Зажмурившись, откидываю голову назад. От пригревающего солнышка снова клонит в сон.
Выводит из дрёмы телефон, звонящий в кармане.
— Слушаю, — лениво.
— Лилия Васильевна, — говорит Маня. — Тут грузовики подъехали с оставшимся оборудованием, шатром и палатками. Куда их?
— А технари? — не открывая глаза.
— Да, двое.
— Скоро буду.
Переодеваюсь в брюки и рубашку мужского кроя, беру джип, который бросили у дома Меланьи. Полина запрыгивает на заднее сиденье.
— Надо наших по дороге забрать, — завожу машину. — Где у них тут службы проходят?
— Едете прямо, потом налево, — показывает мне направление.
Торможу, не доезжая до моленного дома. Люди массово выходят из двери и перегораживают дорогу. Выхожу из машины и подпираю спиной дверь в ожидании, когда они все разбредутся по домам. Полина рядом складывает локти на опущенное стекло.
— Чуждо, правда?
— Что именно? — срываю травинку и кручу между пальцев.
— Если считать в Москве общее количество людей регулярно посещающих церковь, то это мизерная сумма. А здесь все. Представьте, если бы у нас так было.
— Храмов бы не набрались. Но у нас конфессий много, так что ты общую массу не бери.
— Я образно.
— Лучше пусть молятся, чем пьют, убивают и насилуют. В религии есть свои плюсы. Она держит людей в рамках, за которые выходить не полагается. Заповеди…