Снова накатывает дурнота. Буквально падаю возле него на кровать, кладу голову на плечо. Дышу через раз, сердце колотится, словно стометровку за десять секунд пробежала.
— Лиль, ты как себя чувствуешь? Побледнела резко, — гладит с волнением по лицу.
— Голова закружилась…
— Ты по ночам спишь?
— Сплю. Знаешь же.
Да, я до сих пор отрубаюсь, когда он засыпает. Но только тогда, когда сон естественный, а не под наркозом или препаратами. Чем мы ближе, тем узы как-то меньше действуют. Но снов почти не вижу или они настолько невнятные, что разобрать их не получается. Будто помехи от радио в голове.
— Я тут подумал… А может это Прасковея на меня порчу какую-нибудь навела из мести?
— Чего? — приподнимаюсь и смотрю в его наивное лицо. — Сам-то понял, что сказал? Какая порча? Двадцать первый век на дворе, а ты в бабкины сказки веришь.
— Она может. Я видел.
— Серьёзно?! Даже если это так, то она пожалеет, что со мной связалась. Я её к чертям в адской сковородке жариться отправлю.
— С этим не шутят, — посмеивается.
— А я и не шучу. У нас свои силы имеются, посветлее.
— Ты о чём? — непонимающе покачивает головой.
— Не важно. Я поговорю с Алисой, она продолжит терапию с тобой. Ты всё вспомнишь. И на ноги тоже встанешь. Обещаю! У Ника массажист крутой есть, он лежачих поднимает.
— Знаю я его массажистов! — произносит весело. — Они не то массируют.
— Оу, а у тебя прогресс! Вспомнил гасовских баб. Они в прошлом давно. Сейчас у него мужик, мануальный терапевт. У меня спину несколько месяцев назад заклинила, я дышать боялась, не то, что двигаться. Так он мне что-то пощёлкал в позвоночнике, и как новенькая стала. Он и процедуры всякие делает восточные, иглоукалывание. Рефлексотерапия. Без него Гас с такими нагрузками давно бы загнулся. Надо ему написать, у меня номер где-то остался, — достаю телефон.
Открываю нашу переписку.
— Блин… — беззвучно ругаюсь.
Стас прекрасно всё видит на экране. Врач кокетничал со мной, приглашал на свидание, но я слилась.
— Может не стоит? — смотрит Воронин ревниво.
— Не было ничего, — уверенно набираю сообщение. — А хорошие спецы на дороге не валяются.
Глава 24
Специализированная машина тормозит у подъезда моего дома. Водитель открывает дверь и вытягивает снизу металлическую платформу, по которой можно спустить инвалидную коляску.
Инвалидную… Слово то, какое мрачное, сразу в тоску и обречённость вгоняет. Пусть будет транспортировочная. Воронин в ней точно надолго не задержится.
— У вас есть пандус? — подъезжаем с ним к порогу.
— Да…
Теперь есть. Два дня назад установили. А до этого я в домовом чате объявила, что мне нужно разрешение всех жильцов подъезда для управляющей компании, потому что теперь у нас будет жить человек с проблемами передвижения. Назвать Воронина инвалидом я не смогла.
Пара мамочек с маленькими детьми поддержали идею. Всем возмущающимся, что придётся скидываться на мою блажь деньгами, я заткнула рот тем, что сделаю его за свой счёт, с них только подписи. И о чудо! Все подписали в тот же день.
Спасибо девчонкам, они прошлись по квартирам вместо меня.
Поднимаемся к себе.
— Ключи будут лежать здесь, — показываю на тумбочку у двери в прихожей.
— Зачем? — немного расфокусированно смотрит на меня Стас.
— Чтобы дверь открыть, когда меня не будет. У Алисы есть свои, но я сомневаюсь, что она ими будет пользоваться во время твоего присутствия в квартире.
— Почему?
— Тактичность…
— Ясно.
— Ванная там, спальня за ней, — показываю на двери. — Кухня здесь, — подкатываю коляску. — Еда в холодильнике на нижней полке в контейнерах. Захочешь есть — разогреешь в микроволновке.
— Ты уходишь, да? — смотрит грустно и с небольшой паникой.
— Всего часа на два или три. У меня совещание. Потом я вернусь. На следующей неделе у меня начинается отпуск. Так что я круглосуточно буду с тобой, — опускаюсь на корточки перед ним.
Поправляю съехавший на бок бинт. Беру за руки и сжимаю. Пальцы ледяные.
— О, чуть не забыла! — подлетаю и иду к балкону.
Выпускаю оттуда собаку. Он встречает нас радостно, кружит вокруг коляски.
— Ты закрыла его на балконе? — поднимает его на руки Стас.
— Он воет, когда один в квартире. А там молчит, ему нравятся видимо звуки улицы. Соседи жалуются на шум. Так что мы пришли к такому оптимальному решению. Но теперь-то он выть не будет. Покорми его, — целую Воронина в губы.