— Да.
— Какой хорошенький, — сползает со стула Вита и идёт к псу.
Тот пятится назад. Не раз от детей доставалось в прошлой жизни, поэтому он старался их избегать.
— Какие ушки большие, — девочка всё-таки его ловит и изучает со всех сторон. — А у нашего Халка такого ошейника нет, — распахивает широко глазки, показывая на собачье украшение со стразами. — Тетя Лиля, нам тоже надо.
— Купим… — обречённо она выдыхает. — Ник нас повесит на этом ошейнике, когда увидит вашу крысу в нём.
Дети перебираются на пол в гостиной, играют с Рыжиком. Заставляют его бегать за мячиком.
Лиля убирает со стола и моет посуду.
— Приезжай к нам на тренировку, — предлагает Мурат. — Пацаны рады будут.
— Я не в самой лучшей форме, — показываю на ноги.
— Ну и что?! Ты и раньше не шибко шустрый был, — прикалывается надо мной.
— Ах, ты! — осматриваюсь вокруг, тянусь до подушки, хватаю и луплю его по плечу.
На кухне слышен звук разбившейся посуды. Мурат пропускает меня вперёд, заходит следом за мной.
Антипова стоит, держась за край стола, бледная, как полотно. На полу осколки чашки.
— Лиль, ты чего? — подкатываюсь к ней.
Сейчас как никогда чувствую себя ущербным. Я ей даже помочь не могу, поддержать и усадить на стул.
Гасанов быстро понимает всё по моему взгляду и делает это за меня.
— Водички?
— Нет… — она дышит тяжело и глубоко.
— Что случилось-то?
— Голова закружилась.
— Давление, наверное, упало. У тебя тонометр есть? — поднимается Мурат.
— Намекаешь на то, что я старая? — вдруг начинает она злиться на ровном месте.
— Нет. Прямо говорю, что у тебя давление могло упасть. Это и в двадцать лет бывает, — обижается он.
Держу Лилю за руки и успокаивающе поглаживаю большими пальцами.
— Может, правда давление упало? — стараюсь говорить с ней ровно, чтобы не заводилась.
Она последнее время вся на взводе, но психует тихо, не показывая характера. Боится затронуть словами больную тему. Вот и истерит молча. Я заметил, что в эти моменты она превращается в заводную домработницу, которая драит всё: от посуды, до шкафов под потолком. Потом отключается без сил, а следом и я. Поодиночке у нас не получается.
— Мне уже лучше. Надо осколки собрать, пока кто-нибудь не порезался, — привстаёт со стула, но я усаживаю её обратно.
— Я уберу. Веник где? — вызывается помочь Мурат.
— В прихожей. В шкафу у входа.
Гасанов сметает остатки разбитой чашки. Решает, что им уже пора домой и увозит детей.
Лиля ложится на диван и застывает, не двигаясь.
— Стас, как тебе дети Алисы? — спрашивает неожиданно.
— Хорошие.
— А если у нас будет свой ребёнок?
— Круто! Когда-нибудь будет…
— А если это "когда-нибудь" случится через восемь месяцев?
— В смысле? — не сразу доходят до меня её слова.
— До тебя, как до жирафа, Воронин. Я беременна.
Ничего себе!
Глава 27
Не хочу лежать, не смотря на то, что это обязательное условие после массажа. С трудом, но пересаживаюсь в кресло.
Стараясь не шуметь, выезжаю из комнаты.
Лиля провожает Вадима, врача, который занимается со мной.
Он на прощание обнимает её за талию и целует в щёку.
Меня всего переворачивает. Слишком собственнический это жест. Словно от своей женщины уходит, а не от моей.
И так постоянно. Он, не скрываясь, заигрывает с ней, хоть она и не даёт поводов в ней сомневаться. Да и ребёнок у нас будет.
Но, блядь, ревность рвёт. Ещё потому что я вот такой, немощный, а он здоровый. Реально огромный накачанный мужик с рукавами из татуировок. Девушки от таких млеют.
— Стас, ты зачем встал? — замечает меня Лиля, закрыв за доктором дверь. — Тебе полежать надо.
— Я не хочу, — срывается мой голос на агрессию.
Вот этого я и боялся, что сравнение с другими меня начнёт кидать в крайность зависти и ненависти ко всем нормальным людям. Алиса помогает справиться, но я всё равно стал замечать за собой это.
Мои попытки встать на ноги самостоятельно проваливаются. Да, я чувствую что-то, и ногами при усилии могу пошевелить, но встать не получается.
— А ещё я не хочу, чтобы он больше приходил.
— Воронин, ты с ума сошёл?! — замирает Лиля посреди прихожей. — У тебя же без массажа и гимнастики все мышцы через месяц атрофируются. А Вадим хороший специалист, один из лучших!
— Вот именно. Один из… Значит, есть и другие, — разворачиваюсь и еду в гостиную.