— С чего это вдруг вы читаете подобную чепуху? — рявкнул Шипнер, снова нависая надо мной.
— Пытаюсь, — с преувеличенным терпением объяснила я, — обнаружить хоть какие-то сведения о вашем народе. Почему, к примеру, им так нравится исподтишка подбираться к инфоратам, занятым своей работой.
— Да просто для развлечения! — прогремел он, широко раскидывая руки, и с лукавой ухмылочкой добавил: — По той же причине, что и совокупляемся.
— Доктор Шипнер! — прошипела я, но он уже потерял ко мне всякий интерес и, важно заложив руки за спину, направился к студентам. Остановился у стола Элиссы и хмуро воззрился на экран монитора.
— Остин! Кто заставил вас читать этот бред? А?! — завопил он с новой силой.
— Д-д-доктор Хэмптон, — заикаясь, пропищала девочка. — Курс земной литературы.
— Хэмптон! — прорычал Шипнер, брезгливо оттопырив губу. — Я бы не доверил Хэмптону уроки рисования в детском саду!
Он продолжил обход, останавливаясь у каждого монитора и бросая грубые реплики. Наконец очередь дошла до молодого человека, старавшегося загородить экран от чужих глаз. Шипнеру достаточно было дотронуться до его локтя, как мальчик рефлекторно отдернул руку. Нехтанит презрительно поморщился.
— Девочек малюем?
Парнишка залился краской.
— М-модели, — пролепетал он. — Для художественной студии. Это мое задание.
И, словно в оправдание, высоко поднял планшет с набросками женских фигур.
— Жаль, — пробурчал Шипнер, — а я надеялся конфисковать твою мазню.
По комнате пронесся гул.
— Бессмысленное занятие, — объявил Шипнер. — Голые бабы — это так банально! Скучно и неинтересно. Рисуй что-нибудь значительное. Содержательное.
Палец уперся в татуировку на шее.
— Например, это.
Кадык мальчишки нервно задергался, но перо послушно заскользило по планшету. Однако Шипнер не унимался.
— Ха, — фыркнул он, узрев результаты. — Похоже на матку с фаллопиевыми трубами!
Это меня окончательно доконало.
— Доктор Шипнер, — строго окликнула я наглеца, — позвольте просить вас…
Прежде чем я успела договорить, Шипнер круто развернулся и, воинственно сверкая глазами, ринулся ко мне.
— О чем, позвольте узнать? — тихим голосом зловеще осведомился он. — И прежде чем отвечать, вспомните, что я — штатный преподаватель этого университета, а вы — всего лишь инфорат с испытательным сроком.
И тут я струсила.
— Хотела узнать, — проскрипела я сквозь стиснутые зубы, — не нужна ли я вам. Если нет, мне, пожалуй, стоит вернуться к исследованиям.
Глаза его загорелись еще ярче.
— Исследованиям культа нехтанитов? — промурлыкал он. — Приходите в мой офис, буду рад ответить на любой вопрос.
Я была слишком потрясена его бестактностью, чтобы ответить по достоинству. Шипнер, многозначительно подмигнув, отвернулся и покинул учебный центр.
Это уж слишком. Никто не смеет говорить со мной в подобном тоне!
Я вышла из базы данных и отыскала файл с университетскими бланками. Немедленно подам жалобу на этого нахала! Непристойное поведение, сексуальные намеки, неприличные речи в присутствии коллеги, да к тому же женщины, враждебное отношение к студентам…
Мои пальцы так и летали по клавиатуре. Я добыла данные о Шипнере из факультетской канцелярии, вставила в графы, добавила свои собственные, как истца, но на седьмом вопросе остановилась и призадумалась: «Обсуждали ли вы проступок с оскорбителем?»
Обсуждать такое с Шипнером?! Мне следует обсуждать это с Шипнером, прежде чем подавать жалобу?! Неудивительно, что моя предшественница предпочла уволиться!
Каким образом, во имя неба, я должна обсуждать это с Шипнером?!
Но таково правило. Следуй ему или заткнись.
Его следующее появление не застало меня врасплох. Я ждала наглеца и, стоило ему переступить порог центра, немедленно встала.
— Доктор Шипнер, мне нужно поговорить с вами, — прошептала я, стараясь оттеснить оппонента в угол, где наша перепалка не отвлекала бы студентов. Но оттеснить куда-либо нехтанита невозможно. Он встал в дверном проеме, как вкопанный, широко расставив босые ноги, и выжидающе таращился на меня.
— Ну? — буркнул он, видя мое замешательство.
— Не могли бы мы отойти вон туда…
— Нет.
— Мне не хотелось бы обсуждать это перед студентами.
Его губы медленно растянулись в знакомую злобную усмешку.
— Вызов всегда следует бросать в присутствии свидетелей.
Мне не казалось, что «вызов» — именно то слово, которое следует употреблять, когда имеешь дело с воином. Но все же вручила ему копию своей жалобы и без обиняков объявила: