Впрочем, логика и чувства вообще вещи мало совместимые, как показывает практика.
Шумно выдохнув, Волков прошёл от двери к центру комнаты. Он сел на пол прямо передо мной, так, что даже опустив взгляд я не могла не видеть его.
- Как твои дела?
Голос у него звучал устало. И как-то... Излишне спокойно. Словно всё уже решено, и данное действие не имеет никакого смысла.
- Нормально, - кивнула головой. Отпив чаю, поставила кружку на пол рядом с диваном. - Всё вполне нормально, как ты можешь увидеть. Я не ору, не скандалю, не истерю... У меня хорошая квартира, нормальная работа. С ребёнком, если тебе интересно, тоже всё хорошо. Это всё что тебя интересует? Если да, то лучше...
- Юль, не начинай.
- Что не начинать? - подняла руки вверх и откинулась назад, прикрыв глаза. - Зачем ты здесь?
- Хочу с тобой поговорить, - просто ответил Лёша. - Я просто хочу поговорить о том, что было, что есть и что будет. Это плохо?
- С точки зрения лицемерия, которое ты испытывал на мне, или с точки зрения боли, которую ты мне причинил?
Говорят, самое сложное - это сохранять спокойствие. Оставаться равнодушным, заглушив любые эмоции и чувства. А ещё, очень трудно начать говорить о проблеме. Человек склонен защищаться до последнего, оберегая свои мысли и чувства. Наверное, я смогла бы написать учебник по психологии, но все теоретические познания исчезают, когда остаёшься только ты и та ситуация, что с тобой происходит. И как не старалась, убрать злую иронию обиженной женщины не могла.
А может, просто не хотела.
- Слушай, я не прошу у тебя прощения, потому что простить ты не сможешь, - он не повышал голоса. Смотрел спокойно, с долей грусти. И приходило понимание, что ни черта не понимаешь. Это пугало больше, чем разговор о том, что происходило между нами три месяца назад. - Я не прошу тебя вернуться, потому что ты ясно дала понять, что не хочешь этого. Всё, что я сейчас хочу - это поговорить с тобой, Юль.
- Не надо обращаться со мной, как с маленьким, неразумным ребёнком. Хочешь поговорить? Никто не запрещает. Говори. Я буду слушать, - сложила руки на груди, стараясь не показывать, как сильно они дрожат.
- Ладно. Видимо, большего от тебя пока не добиться, - Волков повернулся ко мне спиной, вытащил полупустую пачку сигарет. Несколько минут смотрел на неё, затем смял и отбросил в сторону, неодобрительно качнув головой. - Я не буду просить прощения, Юль. И дело не в том, что я не чувствую себя виноватым. У меня было три месяца, что бы всё обдумать. Да и друзья твои...
- Не трогай их. Они, во всяком случае, никогда не разрушали моё доверие.
- О, они у тебя воистину бесценные, - сыронизировал Алексей и вздохнул. - Успокойся. Я к тому, что они не давали мне забыть о том, что я сделал. И в чём-то мне даже стоит поблагодарить их. Но просить прощения за своё поведение всё равно не буду.
- Можешь сказать, почему?
Он замолчал. Ненадолго, но всё же. Я могла видеть только его затылок и спину, но напряжённые плечи выдавали его с головой. Алексею тоже было тяжело, но сочувствия во мне так и не возникло. Я устала жалеть и оправдывать его. У меня было три месяца, что бы понять это.
- Не вижу смысла, - наконец откликнулся Алексей. - Ты не простишь. А извинения будут выглядеть, как жалкая попытка исправить то, что уже в прошлом. Но если ты спросишь меня, сожалею ли я о том, что делал, то отвечу - да. Но исправить это я не могу, поэтому и не извиняюсь.
- Интересная логика...
Он перебил меня, ударив раскрытой ладонью по ковру:
- Дай мне договорить, хорошо? Ты не пожелала меня выслушать тогда, просто ушла, не сказав ни слова. Так что дай мне возможность выговориться. Маловероятно, что я когда-нибудь ещё буду в таком состоянии.
- Хорошо, - кивнув головой, сложила руки на груди, теперь уже молча ожидая продолжения.
Не знаю, чего я от него ждала, хотела... Но явно не того, что услышала. И если уж на то пошло, наш разговор мне представлялся совсем иначе.
Только, как известно, мы предполагаем, а Бог располагает. Вот такой вот коленкор.
- Я знаю, что тебе больно. И знаю, что в большей степени виноват в таком положении вещей только я. Но даже если бы можно было вернуть всё назад, не знаю, смог бы что-нибудь изменить в своём поведении или нет. Я люблю тебя, это факт. Но тогда мне казалось правильным поступать так, как я поступал. Возможно, всё дело в том, что в тот момент ещё не нагулялся, а может в чём-то другом... Одно точно, не ценил то, что было рядом. Поэтому всё... Получилось так, как получилось, - он говорил, опустив голову и водя пальцем по ворсу ковра. - Не оправдываюсь. Всё могло быть иначе, доверяй мы друг другу больше. Но у тебя всегда с этим были проблемы. А я просто не хотел заходить далеко.
- То есть по-твоему, это моя вина, что ты спал со всеми, до кого мог добраться?
- Юль, я не оправдываюсь. Да, кобель, козёл, сукин сын... Называй как хочешь. Но ни ты, ни я не можем этого изменить. По большому счёту, возможно, что так было даже лучше. Потому что если бы не это, если бы ты не ушла, я бы так и не понял, как на самом деле тебя люблю, - вздохнув, Алексей подобрался ближе и положил голову на мои колени. Я замерла не зная, как на это реагировать. Пальцы непроизвольно дёрнулись от желания погладить его по волосам, но усилием воли загнала его куда подальше. - Сначала я злился. Когда ты исчезла. Решил, что действительно спишь со всеми, кто попадётся. На тот момент судил по себе, а раз я так... Виртуозно устраивал свою личную жизнь, то почему ты не могла сделать того же? К тому же, ты должна признать, что после той ссоры, когда ты разбила телефоны и уехала к друзьям, твоё поведение стало далеко не идеальным. Никогда не думал, что с таким серьёзным выражением лица можно строить глазки и заигрывать со своим собеседником. Но ты это делала. Ты вообще удивительная в этом плане личность.
- Буду считать это комплиментом, - хмыкнула, вспомнив, как тяжело было оставаться невозмутимой и не послать того урода куда подальше.
- А это и есть комплимент, - устало улыбнулся Волков. - После злости пришла пустота. Всё вокруг напоминало о том, чего больше не было. Твои друзья только усугубляли ситуацию, постоянно напоминая о тебе. И хоть я и пытался забыться, найти другую девушку, они оказались всего лишь блеклым подобием тебя. Правда, заметил это не сразу. И не сам. В тот момент, для меня существовал только мир внутри самого себя. Пустота, в которой не чувствовалась боль от потери. Позже я понял, что это именно она заставляла искать утешения после твоего ухода. Когда Макс вытащил меня из запоя и устроил такой разбор полётов, что соседи едва полицию не вызвали, он высказал мне всё, что думает. Бил чётко, уверенно и точно. Знал, что сказать и как. Я себя в жизни таким дерьмом не чувствовал, как тогда.
- Надо было раньше попросить его устроить тебе разъяснительную работу, - попробовала пошутить, но сама поняла, что вышло хреново. Если вспомнить то время, то вмешательство Максима сделало бы только хуже. Ему и так перепало почём зря.
- Сомневаюсь, что вышло бы настолько убедительно, - криво улыбнулся Алексей и чуть сдвинулся, чтобы не давить затылком мне на живот. В этом жесте почудилась забота, но страх и недоверие тут же развеяли иллюзию. - Я тогда проспался, в порядок себя привёл и пошёл просто прогуляться по городу. Нужно было подумать над тем, что, чёрт возьми, твориться с моей жизнью.
- Помогло? - тихо спросила, не зная, как относится к человеку, которого вроде бы любишь, но он одновременно сделал тебя слишком счастливой и несчастной.
- Как ни странно, да. Сидел на скамейке в парке и смотрел на пары с детьми и просто влюблённых. Да вообще прохожих. Знаешь, иногда за людьми очень интересно наблюдать. Они шли, погружённые в свои проблемы. Но можно было увидеть, как улыбаются, глядя друг на друга. Как касаются, как просто идут рядом... Я не считаю хорошим то, что осознать, что я потерял, получилось только после взбучки друга и наблюдения за другими людьми. Но не зря же говорят, лучше поздно, чем никогда.