Да, в определённом смысле, у меня самоанализ смешан с самокопанием, потому что я, то и дело скатываюсь к тому, что бы начать думать о тех вариантах развития событий, которые упустила, оставшись с Алексеем наедине.
Хотя я действительно стараюсь с этим справиться и изменить такое отношение к ситуации.
Дойдя до изрядно намокшей скамейки, с минуту постояла возле неё и скорбно посмотрела на изрядно намокшие доски. Сидеть здесь - это надругаться над своим здоровьем, ещё не хватало застудить что-нибудь. бросив прощальный взгляд на такое удобное местечко, пошла в сторону более отдалённого, но зато скрытого от дождя. Беседка, деревянная, резная, пряталась в центре парка и была излюбленным местом влюблённых парочек, коих в больнице имелось изрядное множество, в том числе и среди самих работников.
Добравшись до цели своего пути, поднялась по вытертым ступеням и закрыла зонт, устроившись на низкой скамье около тонкой стенки, искусной работы. Положив руки на перила, устроила на них подбородок, прикрыв глаза и слушая дождь.
Скоро всё закончится. Если с выпиской всё пройдёт хорошо, то я смогу вернуться в квартиру раньше Алексея и собрать все свои вещи, после чего он уже не сможет влиять на меня или удерживать на месте. К тому же, никто ему не скажет, где меня искать, потому что никто не знает, где именно я буду жить. Разве что родители, но к ним он не сунется. Побоится, во всяком случае. А Женя знает лишь, что я еду к родственникам на юг, как и все мои друзья.
Вытянув одну руку, слегка вздрогнула от прикосновения холодной воды к обнажённой коже. Повернула ладонью вверх, сжала кулак и снова распрямила пальцы, чувствуя прикосновения дождя, его запах и слыша неповторимую музыку воды, окружающую меня.
Ещё немного. Потерпеть, чуть-чуть, что бы затем всё закончилось, и можно было бы испытать облегчение. Я не знаю, будет ли мне действительно хорошо после всего, что сделаю, сжигая за собой мосты, но пока верю в это.
Спустя десять минут покинула беседку, снова раскрыв зонт и идя обратно к больнице. Мне было плевать, что у меня промокли ноги, что в обуви хлюпает вода, что одежда так же оставляет теперь желать лучшего и что я достаточно промёрзла, правда не достаточно для того, что бы заболеть. Главное, что теперь есть цель, есть задача, для решения которой получилось преодолеть "эмоциональную смерть".
До вечера снова занималась вышивкой. Разговор с врачом пришлось перенести на следующее утро.
Евгения
Женя наблюдала за подругой из окна, видя, с каким удовольствием та идёт по лужам, совершенно игнорируя тот факт, что может простыть или ещё что.
Невесело усмехнувшись, Павлова посмотрела на свой гипс, трость, стоящую рядом с кроватью, перевела взгляд на стопку книг на тумбочке и устало потёрла виски. Сидеть в четырёх стенах невыносимо. Особенно, когда можно было пройтись под дождём с подругой, ни о чём не спрашивая, ничего не рассказывая, а просто слушая тишину вокруг. Это лучше, чем давить "розовыми соплями" в которые давно уже превратились все любовные романы, называемые в народе "книжки-малышки".
Чертыхнувшись, она осторожно спустила повреждённую ногу на пол и взяла в руку трость. Пострадавшие рёбра отозвались не особо приятными чувствами, но вполне терпимо. Неделя не прошла даром, да и желание поскорее соскрести себя с койки делало своё дело.
К тому же, имелся ещё один достаточно прочный мотиватор - постоянные визиты Кожевникова. Тот словно вознамерился навсегда приковать её к койке, своими визитами выводя из себя, что сказывалось на общем самочувствии. Женя старалась держаться, но постоянно выставлять его из палаты не получалось даже чисто физически. Жалобы Юле привели к тому, что Соколова посоветовала разобраться в себе и если она действительно любит Евгения - выслушать его. В конце концов, сам он не виноват в том, что случилось то, что случилось.
Однако по множеству случайно возникавших причин, Женечка раз за разом откладывала разговор. Скорее всего, она банально не знала, как его начать и что из этого, в конце концов, получится.
А если попытаться быть честной с собой, она боялась, что поверит и снова окажется преданной. Этого хотелось меньше всего.
Медленно поднявшись, девушка мелкими шажками, опираясь на трость, заменившую костыль по её требованию, выбралась из палаты, направляясь к цели своего маленького путешествия: автомату с шоколадками, стоящему рядом с регистратурой. Вставив в приёмник для купюр пятьдесят рублей, выбрала желаемый продукт и, с трудом наклонившись, забрала плитку шоколада, вместе со сдачей. Сладкое невероятно стимулирует мозг для активной работы, к тому же изрядно успокаивает нервы и поднимает настроение.
Обратный путь до палаты показался неимоверно долгим. Собрав всю сою волю в кулак, Женя доскакала до ближайшей кушетки, стоящей в коридоре и, со счастливым вздохом, приземлилась на неё, осторожно вытянув загипсованную конечность и азартно вскрывая упаковку добычи.
Откусив маленький кусочек, тщательно проживала и снова мыслями вернулась к сложившейся ситуации. На самом деле, она не была неразрешимой. Её достаточно просто поверить и выслушать, а после признаться в собственных чувствах и прекратить бег по закрытой клетке. К тому же, чем дольше упрямишься, тем возрастает возможность, что Евгению это может надоесть. Любовь любовью, но позволять трепать себе нервы он вряд ли будет.
Только собственные страхи перебороть очень трудно. Женя печально улыбнулась и снова откусила шоколадку. Всегда и всё ради других, поэтому сейчас так странно и страшно осознавать, что теперь она не должна никому ничего. И в кои-то веки может строить что-то своё.
Если, конечно же, сможет заставить себя открыть рот и всё сказать.
Как-то так получилось, что его присутствие она всегда ощущала и точно знала, когда он вставал рядом. Вот и сейчас оп спине пробежалась знакомая толпа мурашек, а глаза непроизвольно закрылись, сжались кулаки. Стоило больших усилий заставить себя не дёргаться и не срываться с места, что бы спрятаться от него.
Всё равно ведь найдёт. И... Возможно, именно сегодня наконец-то получится поговорить? Ещё только два часа дня, так что есть неплохие шансы успеть до обеда выяснить всё и уже закрыть тему.
Нервно облизнув пересохшие губы, Женя едва слышно рассмеялась. Все мысли, пришедшие на ум, были настолько нелепы, что захотелось побиться головой об стенку, хотя вряд ли это помогло бы ей.
- Привет, - тихо поздоровался Кожевников, присаживаясь рядом и неосознанно прикасаясь пальцами к её руке. Ещё в начале их отношений, Женечка заметила эту насущную потребность у обоих: коснуться, погладить, подержать за руку. Контакт длился не больше нескольких секунд, но этого хватало, что бы получить маленькое тёплое солнышко в груди и улыбаться.
Прям как сейчас: она чувствовала нелепую, радостную улыбку, расползающуюся на лице. Рядом с ним Евгения вообще очень часто чувствовала себя нелепой.
- Привет, - слабо кивнув головой в знак приветствия, откликнулась Женя и вздохнула. - Чего пришёл?
- Поговорить, - косой взгляд в сторону гостя убедил в том, что он или издевается или на самом деле радуется даже такой, не особо-то обнадёживающей реакции.
- Ну ладно, - завернув остатки шоколадки, девушка встала, и хотела было, опереться на стену, как Кожевников оказался рядом и приобнял за талию, поддерживая и в то же время, находясь слишком близко, чем вызвал очередной приступ паники.
К тому же, слишком сильно сжал, потревожив несчастные рёбра. Мужчины... От них одни сплошные неприятности!
- Не так сильно, - засунув, куда подальше, свои страхи, смогла наконец-то выдавить Женя, чувствуя себя до смешного глупой. Ещё чуть-чуть и у неё вполне могут развиться какие-нибудь комплексы. - Мне ж больно... Всё ещё.
- Прости, - мужчина тут же ослабил хватку, но не отступил, продолжая предоставлять ей точку опоры. Вместе они достаточно быстро добрались до палаты девушки, где её со всей возможной осторожностью устроили на кровати.