– Хорошо, поведай мне, почему наша ситуация невероятно серьезна, потому что, если я правильно помню, между нами вчера не произошло ничего, абсолютно ничего. Вернее ничего такого, из-за чего стоило бы так психовать.
– Джей Пи, вчера у нас было свидание.
– Не по нашей вине. – Я нажимаю на ручку, то включая, то выключая ее.
– И все же это произошло. Мы плотно поужинали, а потом, когда уходили, ты сказал… ты сказал кое-что.
– А, ты о части, где я сказал: «Если бы ты оказалась в моей постели, то забыла бы собственное имя и охрипла бы от того, как часто выкрикивала мое, прося не останавливаться»?
Она сглатывает, ее щеки пылают.
– Да, я об этой части.
– Просто факты. Ничего такого, на что стоило бы обращать внимание.
– Ну, – она разглаживает руками свою хорошо отглаженную, возможно отпаренную юбку, – это было неуместно, и нам нужно установить некоторые основные правила.
– Интересное предложение. – Сцепляю руки за головой и говорю: – Выкладывай, каковы основные правила?
– Итак, для начала…
– Секунду, я просто обязан сказать, что твоя реакция совершенно нелепа и чрезмерна, но знаешь, каждому свое. Твои чувства – это твои чувства… Все это чушь собачья. – Указываю на нее. – Можешь продолжать.
Ее ноздри раздуваются, и я понимаю, это признак того, что она расстроена.
– Как я уже говорила, наше первое правило – мы никогда не говорим о вчерашнем вечере. Я не рассказывала об этом Лотти и буду благодарна, если ты не скажешь никому другому.
– Я настолько отвратителен?
– Да.
Усмехаюсь, потому что думал, что она ответит отрицательно и придумает какое-нибудь долгое объяснение, но должен отдать девушке должное за честность.
– Я также не хочу, чтобы люди думали, будто я готова спутаться с первым встречным или что я пытаюсь построить карьеру, раздвигая ноги.
– Не волнуйся, этот вопрос уладила твоя сестра.
Она злится еще сильнее и указывает на меня пальцем:
– Все было не так, и тебе это известно.
– Ты права, это было неуместно. Извини. – Если кто и добивался шанса на эти отношение, так это Хаксли, потому что он не мог держаться подальше от Лотти.
Судя по всему, мои извинения удовлетворяют Келси, потому что она продолжает:
– Итак, мы никогда не говорим о прошлом вечере. Ведем себя так, будто его никогда не было.
– Хотелось бы, чтобы его не было. – Улыбаюсь, тем самым побуждая ее лишь сильнее стиснуть зубы. Господи, она прямо-таки воплощение напряжения. Неужели нельзя хоть на секунду расслабиться?
– Джей Пи, мне нужно, чтобы ты подтвердил, что никогда не будешь говорить об этом.
– Господи. – Закатываю глаза. – Я никогда не буду говорить об этом. – Обещание успокаивает гремлина внутри нее.
– Второе правило: больше никакого неподобающего поведения.
Закидываю ноги на стол и откидываюсь на спинку кресла.
– Не уверен, что ты подразумеваешь под этим правилом.
– Твоя манера разговаривать со мной, манера касаться меня, с этим нужно покончить.
– Ты ведешь себя так, будто, проходя мимо, я хватаю тебя за руку или скольжу рукой по твоей пояснице… или сжимаю твое бедро, когда сижу за столом переговоров. Поправь меня, если я ошибаюсь, но такого никогда не было.
– Этого, э-э… да, не было. Но ты понимаешь: то, что ты говоришь, не вписывается в деловую манеру общения, поэтому тебе нужно прекратить.
– Комментарий о том, как ты выкрикивала бы мое имя, был сказан вне работы.
– Ты говорил больше, даже будучи на работе, и не отрицай.
Она права.
– Хорошо, твое желание закон для меня, детка.
– И ничего такого. – Она снова указывает на меня пальцем. – Никаких деток. Я – Келси, ты – Джей Пи, и все. Больше ничего. Я не твоя детка.
– Это всего лишь милая форма обращения, но без проблем, Келси. С этого момента буду обращаться к тебе только по имени, если только ты не хочешь чего-то в духе… скандалистки?
Небольшая ремарка. Я не полный засранец… не всегда. Честно. Но Келси так остро реагирует на мои реплики, что я не могу устоять. Она чертовски красива, и крайне весело злить ее. Так сказать, задевать за живое.
– Ты ведь понимаешь, что с тобой невозможно разговаривать, верно? Просто нереально, – говорит она, морщась от раздражения.
– Кажется, я слышу подобные замечания только от тебя и начинаю думать, что дело не во мне, а в тебе.